Танец мотылька. Куколка - стр. 45
Скручиваюсь и, наконец, открываю глаза. Мир, будто расплавленное стекло: от слез не вижу ничего, кроме очертаний.
– Вика… – говорит испуганный женский голос надо мной, и кто-то касается плеча.
Я отдергиваюсь. От горя разрывает душу, и я понимаю, что вчерашняя боль – это комариный укус по сравнению с сегодняшней. Вою. Не стыдясь присутствия. Не пытаюсь вспомнить, где я и с кем. Мне все равно.
– Я предупреждала, что поможет только до утра, – говорит Дарина ласково. Заставляет меня подняться и лечь на кровать. Бережно укрывает одеялом.
Не открываю глаза. Пусть заберет меня мрак. Не хочу больше видеть свет без Марка. Без того – моего Марка. Не изверга, который бил и мучил, а любимого, который готов был ради меня на все.
16. Глава 16. Бабочки не летают без крыльев
Через несколько часов выползаю-таки из спальни. Дарина ушла сразу после моего шумного пробуждения. Она пыталась говорить со мной, но я молчала и смотрела в одну точку. Мне ужасно хотелось назад – в сон. Уснуть и никогда не просыпаться.
Дневной свет разгорячил южную сторону, и в гостиной теперь очень тепло. Но я не чувствую этого. Мне холодно. Колотит. И сколько я не кутаюсь, все равно дрожу всем телом и стучу зубами. Длинный хвост одеяла волочится за мной.
Сейчас встаю только попить воды: больше ничего не хочется. На столике возле кресел нахожу корзину со свежими фруктами, чистые листы бумаги и россыпь карандашей. Будто здесь игрался малолетний ребенок. Детские и смешные зарисовки животных, какие-то цветочки и узоры.
Слышу шорох за спиной. Оборачиваюсь.
– Я подумала, что ты ничего кроме фруктов не захочешь в таком… – Дарина заходит внутрь. Дверь не скрипит, закрываясь. – На улице так хорошо. Не хочешь пройтись?
Я мотаю головой. Наливая из графина воду в стакан, замечаю, как дрожат руки. Во рту по ощущениям жмут гвоздей, а в груди еще хуже – лезвия. Да, сейчас только гулять, чтобы все посмотрели, куда я скатилась из-за Марка.
– Ты должна связаться с ним, – проговаривает девушка и по-хозяйски прохаживается по гостиной, а затем заваливается боком в кресло и закидывает ноги на подлокотник. Узкие джинсы подчеркивают ее стройность.
Меня это не волнует. Пусть чувствует себя свободно. Здесь все равно ничего моего нет. Нигде нет.
– Дарин, – говорю я чужим неприятным голосом, – сделай так еще раз. Освободи меня от тяжести, – отворачиваюсь, чтобы спрятать слезы. Достало ныть, выть и злиться. Я должна бороться. Рвать крылья, но выбраться. Даже если это невозможно. Ну, хоть попытаться. Поворачиваю голову и смотрю в карие глаза новообретенной подруги и умоляю: – Ты же можешь. Облегчи.