Танец мотылька - стр. 84
– Сейчас проверим, – не узнаю его голос. Впервые за утро пробегает тень страха по телу, медленно расползаясь колючими мурашками.
Падаю ниц в сухую траву, но так и не встаю.
И здесь слышу то, что меня заставляет содрогнуться и поднять голову:
– Тетя Вика? – голос мальчика впивается в мозг острым клинком. Марк не настолько придурок, чтобы вредить ребенку. Или я ошибаюсь?
Приподнимаюсь на четвереньки.
– Ты не сделаешь этого, – сиплю и смотрю на «мужа» исподлобья.
– Сомневаешься? – он хватает Данила за одежду, как котенка, и тянет его по газону. Мальчик верещит, будто раненный поросенок.
Я подбираюсь и, шатаясь, бреду за ними. Вольный не оборачивается.
– Остановись, – говорю я, но получается слишком тихо. Набираю полную грудь воздуха: – Сто-о-ой!
Ребенок истошно кричит. Марк вталкивает его под тень дерева и оборачивается ко мне. Данил вдруг замолкает.
– Ты очнулась? Да неужели? Если ты сейчас же не выйдешь из оцепенения, я заставлю его забыть мать родную и сделаю его отставшим.
– Прошу тебя, оставь ребенка. Не тронь! Я все сделаю, только отпусти его, – подбегаю совсем близко, вцепляясь в руку Вольного. Меня качает от головокружения.
Он торжествует. Вижу это в его глазах. Накрывая ладонью мои пальцы, самодовольно говорит:
– Так-то лучше, а то раскисла. Малец, иди сюда, – Вольный манит его пальцем. Данил встает и покорно идет к нам.
– Марк, умоляю. Ты ведь не такой. Я чувствую. Не тронь малыша, – загораживаю собой ребенка, но «муж» тут же откидывает меня в сторону, как ненужную вещь. Я врезаюсь со всей силы в газон – глубоко внутри резкой болью отзываются трещины в ребрах.
Марк хватает мальчика за шиворот и подтягивает его лицо к себе. Я вижу, как пляшут в зрачках Вольного белые мотыльки.
– Нет! Не смей его трогать! Не смей! – бросаюсь вперед и лезу Марку в глаза. Чертовски красивые, но такие бездушные. Расцарапаю их, и он не сможет никому вредить. Но «муж», словно играя, опрокидывает меня снова. Влетаю лицом в землю, набирая полный рот и нос пыли и травы.
Кашляю и сплевываю грязь. Данил рвано хрипит в стороне. Я снова бросаюсь на мучителя, но на этот раз ногой впиваюсь в его ребра: там точно слабое место. Марк тут же отпускает мальчика и, завалившись на бок, коварно смеется.
– Убегай, Даня! И больше никогда не приходи сюда! – кричу до боли в горле.
Ребенок кивает и, срываясь, со всех ног бежит прочь. Пока Марк корчится на земле, ищу подходящую палку, чтобы его огреть. Вспоминаю, что в беседке есть обломки стола. Мчусь туда, но в миг оказываюсь сбитая с ног.
– Не шевелись, – как-то тепло говорит Марк, и переворачивает меня на спину. Тут же впивается холодным взглядом.