Танец мотылька - стр. 36
На кого я похожа? Какой-то ужас!
Быстро умываюсь и выглаживаю волосы утюжком. Ежик пришлось подровнять ножницами. Тащусь от результата: получилось очень даже модно, словно нарочно срезали наискосок челку. Хочу стянуть волосы, привычно, в тугой хвост, но задумываюсь. Так и замираю с руками над головой.
Кажется, раны на лице затянулись слишком быстро. Веду пальцами по шву на щеке: нити уже нет, ее Марина еще в больнице сняла, остался только едва видный тонкий рубец. Хороший врач этот Зуев: кожу сложил идеально. Может даже не особо видно будет шрам, и я смогу получить главную роль в мюзикле.
Все-таки завязываю хвост.
На удивление, чувствую моральное облегчение сегодня. Это не объяснить. Тело немного ломит, а в голове ясность. И как жутко хочется танцевать! Именно морально тянет, физически не сказала бы, мышцы, будто не мои: слишком ослабленные.
– Вик, ты еще долго? Завтрак стынет, – Марк снова за дверью. Кажется, сейчас, как верная кошка, станет скрести по дереву.
Ну, что ж? Будем как-то жить и пытаться вспомнить. Другого выхода нет. Нужно только с родителями связаться, а то вчера… А что было вчера? Со мной явно что-то не так. Помню, как мы с Марком говорили, а потом – провал.
Что же было вчера?
Смотрю на отражение. Тянусь к глазам, чтобы расправить слипшиеся ресницы. На белке, под болотного цвета радужкой, замечаю какую-то точку. Такого не было раньше. На втором симметрично такое же золотистое пятнышко. Оно внизу, почти под веком, и оттого едва приметно. И, кажется, оно сияет. Моргаю. Сердце бьется учащенно. Наверное, это очередной сон. Щипаю себя за руку и шикаю от боли.
– Вика, все в порядке? – спрашивает «муж» и сильней стучит в дверь.
Вот пристал!
– Да, я уже иду.
Смотрю снова на странные точки в глазах. Сияния нет. Ну, и ладно. Последнее время я вообще у многих замечаю похожее свечение. Вот у Марка, например, а еще у Зуева видела один раз. Может это просто мое больное воображение? Может это просто побочный эффект после аварии? Сотрясение, и все такое.
На кухне светло и привычно пахнет корицей. Люблю ее, часто пеку с ней сдобу. Стол застелен белой скатертью, там уже дымятся две чашки кофе, на тарелке бутерброды с сыром. Непривычно, когда за тобой кто-то ухаживает.
Марк небрежно целует меня в висок и жестом приглашает к столу.
– Выспалась?
– Кажется, да, – присаживаюсь и пытаюсь понять, что не так.
Хлопковые шторки с ярким фруктовым рисунком, несколько цветков в горшках, магнитики на холодильнике. Ничего особенного, все так же, как и перед моим уходом на кастинг.
Но на сердце все равно неспокойно.