Танец алого и золотого - стр. 11

- Что? Я много чего слышу, - плечи его прыгают вверх-вниз.

- Будто ребёнок плачет, - поясняю я, почёсывая кулаки.

- А, это слышу!

Я сразу же срываюсь с места, вниз по лестнице, на первый этаж постоялого двора, откуда и доносятся тревожащие меня звуки. В спешке даже не захватываю фонарь, чтобы не было нужды всматриваться в темноту. Завывания дитя тем неуловимее, чем ближе я к кухне. Когда я вхожу на кухню и огненным талисманом, без раздумий затолканным в рукав при одевании, зажигаю найденную свечу, ребёнок уже не столько плачет, сколько давит всхлипы.

- Там, - я подскакиваю – Чжао Цыянь неведомо как образуется за спиной! Следуй он за мной изначально, я бы обратила внимание!

- Там, - повторяет адепт Сюэсэ Хоянь, подбородком указав туда, куда я и без него глядела.

- Знаю, - я крадусь к дальнему концу помещения, где сложены корзины с редисом. За белыми кучами, в самом уголке, вместо редиса в корзине сидит зарёванный мальчик.

Крохотный и потрёпанный, будто бы извалявшийся в грязи, он трёт липкие щёчки кулачками. Однако важно то, что щёчки эти – совсем беленькие, как и глазки: дитя морщится, но не краснеет.

Я присаживаюсь перед малышом и ласково зову:

- Здравствуй.

Мальчик сосредотачивает на мне слезящийся взгляд.

- Здравствуй, дацзе, - он будто отвык говорить, простому человеку ни слова бы не разобрать.

Губы мои чуточку подрагивают, но всё же складываются в тёплую улыбку.

- Ты потерялся? – я придвигаюсь на цунь ближе. Ребёнок не спешит убегать или закрываться, что считается добрым знаком.

Мне с заминкой отвечают кивком. Помявшись и поёрзав в корзине, в которой смотрится крошечной редисочкой, мальчик добавляет:

- Я потерял дацзе. А потом потерялся сам.

Не задумываясь, я оглядываюсь на Чжао Цыяня: тёмный заклинатель или светлый, он должен прийти к схожим с моими выводам. Оттого и рот закрыл, дав мне заняться делом.

- Я, - пальцем упираюсь себе в грудь, - похожа на твою старшую сестрицу?

Ребёнок кивает несколько раз.

- Потому ты заговорил со мной? Хочешь, чтобы я помогла тебе найти твою дацзе?

- Ты ведь можешь, дацзе? – с надеждой смотрит на меня это дитя.

Я со всей возможной теплотой треплю волосы мальчишки и обещаю:

- Могу. Клянусь, что приведу тебя к сестре.

Услышав желанную фразу, мальчик бросается в объятия – мне не остаётся ничего другого, кроме как подняться с ним в комнату на руках и укачивать, пока не уснёт. Чжао Цыянь молчит вплоть до тех пор, пока я не укрываю ребёнка одеялом.

- Тебе не следовало давать мальчонке подобные обещания.

Это верно.

- Как ещё мне было его успокоить? – грубо отзываюсь я.