Танцующая с дьяволом - стр. 3
Тут снова зазвонил телефон. Лариса схватила его и крикнула:
– Антон, я говорю совершенно серьезно! Оставь нас в покое, иначе…
– Лариса, вы где? – донеслось до нее раскатистое контральто Аллы Георгиевны. – Почему сбросили мой звонок?
Лариса пробормотала извинения, но начальница их проигнорировала и продолжила:
– У меня для вас поручение, причем крайне ответственное…
Иных – неответственных – у Аллы Георгиевны не было по определению.
…Они прибыли к зданию, в котором располагалась музыкальная школа, без трех минут четыре. Лариса вышла из салона и вынула из багажника ранец сына. Тимка, понурый и какой-то квелый, сидел на заднем сиденье и апатично смотрел в окно.
А может, Антон прав – и она плохая мать? Думает только о своей карьере. О том, как угодить этой мегере Алле Георгиевне. Как добиться скорого повышения и увеличения зарплаты. Ведь ей, матери-одиночке, оно ой как нужно! Ибо на Антона рассчитывать не стоит – больше того, что положено по закону, не даст, да и положенное выделит с жутким скрипом и таким мученическим выражением лица, словно она снимает с него последнюю рубашку. Думает она и о том, что один из коллег стал за ней ухлестывать, и ей, кажется, это даже приятно. И что отпуск, который они планировали на Новый год всей семьей, теперь, после ухода Антона, накрылся медным тазом и что не будет тебе никакого теплого ласкового моря и белого песка, раскаленного золотым солнцем…
Лариса присела перед сыном, поправила шнурки на навороченных, цветных, недавно купленных кроссовках, тыльной стороной ладони пощупала его лоб. Нет, температуры не было.
– Тимыч, ну в чем дело? – спросила она тихо.
Сын посмотрел на нее и вздохнул, а потом произнес:
– Мамочка, ты же знаешь…
Да, она знала, что он не переваривает музыкалку. Что ему хочется вместо этого ходить на футбол. Но знала и то, что они с сыном договорились, что примут решение относительно этого после того, как он проходит в музыкалку три года, а миновали только полтора.
– Тима, и ты знаешь! – сказала она и попыталась привлечь его к себе, чтобы поцеловать в лоб. Но сын вывернулся и неожиданно громко ответил:
– Да, я знаю! И не отказываюсь от своего слова, мамочка. Ты же меня знаешь!
Да, она его знала. Тимка прилагал все усилия, чтобы увильнуть от тяготивших его обязанностей, но если ничего не выходило, с честью и стоическим терпением выполнял их, не жалуясь, не скуля и не обманывая.
Лариса все же привлекла сына к себе, поцеловала, провела рукой по его вихрастой макушке и сказала:
– Ну, Тимыч, тогда в чем же дело?
– Мамочка, у меня плохое предчувствие! – повторил он с видом страдальца.