Тамерлан. Дорога в Самарканд - стр. 55
– Я говорю о Балхе. Город сейчас без защиты. Бугай-Сальдур с войском направляется в Бадахшан, лучшего момента для осады не найти. Возьмём Балх – и самаркандская знать потеряет половину своих богатств и влияния.
– Через Балх пролегает Великий торговый путь, – подметил Кайхосров с широкой улыбкой. – Именно оттуда товары переправляют к морю, и это я не говорю о том, что урожаем Балх обеспечивает едва ли не весь Хорасан и даже Хорезм.
– Бугай-Сальдур не успеет развернуть армию. Главное, всё сделать внезапно, – Мохаммед-Ходжа долго глядел на соплеменников и барласов, выискивая в их глазах намёки на возражение, но, как оказалось, все присутствующие были согласны с планом атаки.
– Почему ты раскрываешь перед чужаками намерения? – воскликнул один из ставленников Хусейна. – Мы и без Тимура управимся.
– Это Тимур первым предложил взять город, – тот наградил недовольного бека острым взглядом. – Однако ты мыслишь правильно, мы пойдём без Тимура.
– А где он сейчас?
– Молится. Нам бы тоже не помешало попросить у Аллаха помощи.
В клетке пахло потом и испражнениями десятков людей, что побывали в ней; та же участь постигла Хисрау-Баяна-Кули. Смотреть на него, закованного тяжёлой цепью, грязного и избитого вовсе не приносило удовольствия Ульджай: в конце концов, раньше девушка с почтением относилась к нему, любила и уважала. Госпоже хотелось в последний раз взглянуть на тестя эмира Абдуллы, на человека, который сам вызвался заменить ей погибшего родича.
– Нас учили, что умирать страшно. Вбивали эту истину с тех самых пор, как мы начали осознавать себя. Когда осматривались по сторонам и спрашивали: «Аллах, почему именно сюда Ты меня отправил? Дай другое вместилище, о, Всевышний, только не бросай в этом аду!» А ведь правда, кто вынудил нас бороться за еду и воду? Словно мы не больше, чем животные… Затем ли, чтобы предстали на Суде? Так что же удерживает человека от падения, раз он простое смертное существо? Может, вера во спасение? В великую судьбу? В то, что за поступки наши Аллах милостиво вознаградит? Сколько лет этой Земле, а ни один мудрец не нашёл пути в обход веры. Шаг переступи – и ничего нет, ничего, кроме пустоты… Это ли не ад – прослыть предателем? Быть проклятым во веки веков? Вы свою честь променяли, дядюшка. Стоило ли оно того?
Баян-Кули закряхтел, пытаясь посмеяться над девичьим простодушием.
– А за что ты готова расплатиться невинностью? Скажи, ага, я ведь вижу, ты приняла решение.
– Невинность? – Ульджай нахмурилась, будто впервые услышала это слово. – Не невинность будет платой, дядюшка. А моё сердце. Я собираюсь стать женой завоевателя.