Тамерлан. Дорога в Самарканд - стр. 46

А следующим утром нашли Казгана.

Джайхун далеко унёс мертвеца. Прибитое к берегу тело разлагалось неделю. Путникам досталась изувеченная синяя плоть, узнаваемая разве что по перстням и одежде. Тимур предпочёл бы не видеть этого зрелища, потому как эмир Казган заслужил лучшей участи. Он повернулся к Баяну-Кули сообщить, чтобы девушке повелителя не показывали, но Ульджай уже подоспела к трупу. Она остановилась в нескольких шагах от деда, закрыв рот ладонью, и Тимуру пришлось наблюдать за её немыми страданиями – как сердце разрывается от желания коснуться любимого человека и ужаса от содеянного. Безусловно, это было преступление: из груди торчало гниющее древко стрелы. Невысказанные проклятия повисли в воздухе. В глубине души все понимали, что Казгана живым не обнаружат, и посланное Аллахом время дало силы стоически выдержать этот удар судьбы. Никто не роптал, не кричал. Богадуры стискивали рукояти мечей, а особо преданные кусали внутреннюю сторону щеки, чтобы заглушить отчаяние. Казгана любили, хотя в последние годы он заметно утратил здравомыслие, став мягким и доверчивым, словно дитя. А ведь когда-то сумел одолеть хана, отнял огромную территорию улуса, распространил влияние до самого Хорезма. Смерть сыновей, особенно старшего, Абдуллы, подкосила эмира: отраду он находил во внуке Хусейне, глупых дочерях, которые не сумели склонить своих мужей к миру, и любимице Ульджай Туркан. К ней Тимур постоянно обращался мыслями, на неё устремлял взор. Широкими бёдрами и крепкой костью, хорошеньким личиком, а главное, храбростью и смекалкой – вот чем брала его эта девушка, брала без боя, без слёз. Ульджай не рыдала возле старика, хотя имела полное право, – нет, она, как и мужчины, переживала утрату молча. Без истерик вынесла тяжёлые минуты похорон. Над обезображенным телом соорудили курган – высокий, достойный завоевателя, – помолились за душу, с которой Аллах наверняка уже стребовал, и, по-прежнему храня все слова при себе, засобирались в обратный путь.

Казган не зря выделял младшую внучку. Пока остальные женщины баловались в шатрах, хвастались друг перед другом нарядами и украшениями, Ульджай проводила время с братом, вовлечённая в политические разногласия, и помогая чем могла. А могла она многое. Дед всем потомкам раздал земли в пользование, и девушка, как только получила наследство, начала обеспечивать Хусейна – тому нужно было содержать армию, платить сардарам за поддержку и отсылать подарки. С тех пор как его союзников перекупил Туглук-Тимур хан, Хусейн очень боялся предательства, боялся, что в самый разгар войны дружественные силы оставят его из-за нехватки средств. Потому он высоко ценил маленькую и умную сестру, которая, не скупясь, отправляла добычу со своих территорий в его войско. Также она сообщала обо всём, что происходило в ставке Казгана, тем самым предупреждая о скрытой опасности.