Тамерлан. Дорога в Самарканд - стр. 11

– Вы дали змее заползти к нам в гнездо! Аллах знает, что у этого барласа на уме.

– Тебе бы столько ума! – отрезал повелитель, заставив своего ребёнка обиженно умолкнуть. – Лучше бы у него учился.

То, что отец вызвал барласа ко дню выбора наместника, стало последней каплей. Ильяс искренне не понимал, как можно рассчитывать на верность чужака, тогда как рядом есть прямой продолжатель рода: очевидно, Туглук-Тимур сомневался в его способностях. Проявить себя мешал вздорный характер.

– Этот бек всерьёз думает, что мой отец вручит ему ключи от Самарканда? – спрашивал он советников, которые сплотились вокруг Ильяса-Ходжи сразу, как услышали о событиях в Моголистане.

– Тимур в хороших отношениях с ханом, – эмир Бекчик с лукавой улыбкой огладил жидкую бороду, – Но когда речь заходит о власти, всякая дружба увядает.

Остальные молча закивали.

– Вы недооцениваете Тимура. Я помню, когда он впервые предстал перед отцом… Мальчик, а вёл себя точно как старец. Я видел его глаза. Это были глаза шайтана! – Ильяс поморщился. – Неспроста он воюет за каждый клочок земли, пока вы тут, в Самарканде, веселитесь: кто знает, что на самом деле творится в этих провинциях?

– Господину не следует беспокоиться. Как только хан уедет на родину, мы решим проблему с Тимуром, – Бекчик поклонился взволнованному юноше. – Доверьтесь нам.

И Ильяс смело отдал свой разум советникам. Могульские эмиры поддержали его отца в борьбе за Мавераннахр, разделили тяготы военной жизни, а потому никакой угрозы с их стороны он не чувствовал. Но зрелые опытные политики в действительности стремились к одной цели – сохранению и преумножению влияния. Далеко не всегда Туглук-Тимур полагался на их мнение. Ильяс, напротив, боялся совершить ошибку, потерять контроль и с ним будущее; страх вёл его под крыло интриганов, которые только того и ждали. Приезд соперника он пережил тяжело: Тимур-бек вернулся с большими дарами и пополнением в отряде. Ильясу оставалось беспомощно наблюдать, как барлас торжественно пересекает границы города.

Тимур в самом деле был рад вернуться. С первого дня, как оказался в столице, он влюбился в неё – в улочки, где сотни мастеров трудились над красивейшими изделиями из керамики, а оружейники создавали топоры и мечи, в базары с их крикливыми обитателями, в глинобитные дома и мечети. Через Самарканд пролегали торговые пути. Одна дорога вела из иранских земель в Ак-Орду на север, другая – прямиком по бескрайней пустыне Гоби к христианскому Константинополю; приходили также караваны из Египта, Индии, Ургенча и европейских гаваней. Городская жизнь била ключом. С восторгом и трепетом кочевники осматривались по сторонам, снова и снова находя чем заняться.