Тамбов. Хроника плена. Воспоминания - стр. 27
Казарменная жизнь
Под конец июля месяца 1943 года всех бывших унтер-офицеров и аспирантов французской армии вызвали к майору, командиру батальона. Что с нами будет? Он весьма вежливо обрисовал общую ситуацию: больше нет ни немцев, ни французов – есть только защитники западной цивилизации от варварства, от большевистского нигилизма. Германия нуждается в кадрах для этого крестового похода. Германия великодушно предоставляет нам возможность стать офицерами. Достаточно записаться на курсы КОВ – Kriegs-Offizier-Bewerber (аспирантов-офицеров военного времени), которые очень скоро откроются около Ниццы, на Лазурном Берегу! Какое искушение и какая дилемма! Либо отказаться от своих убеждений, хотя бы формально, в надежде дезертировать по приезде во Францию. Либо остаться верными своим обязательствам и делать, что должно, здесь, на месте. Четверо наших товарищей поддались соблазну и уехали во Францию. Я точно знаю, что двоим из них удалось дезертировать и скрываться во французских семьях до освобождения. Мы с моим другом Андельфингером вместе с ещё несколькими нашими товарищами, среди которых был Эрвин Швитцер (столяр из Лотарингии, который потом ремонтировал дом нашего друга Конрада в Хёрдте) выбрали второй путь. Странно, но командир на нас не рассердился – он понял, что происходило с нашей совестью, и не пытался изменить наше мнение.
И трудная жизнь в казарме продолжается: вставать каждое утро в половине пятого. Упражнения, учения, стрельба, марши – мы заняты до самого вечера. И всё это на фоне скудного питания, да ещё и плохого качества. Dorrgemuse – сушёные овощи, которые мы называем Drahtverhau (колючая проволока), и редкие маленькие кусочки мяса под видом Eintopfgericht[26].
Целыми неделями мы не видели ни единой картофелины! Макарон и свежих овощей тоже никогда не было.
Вечер после службы посвящён написанию писем, если этому не мешали какие-нибудь крикуны. Это самая лучшая часть дня. Прежде всего ежедневное письмо Марте и иногда несколько слов моим родителям в Гюнсбах, родителям жены и свояченице в Кольмар. Пока мы пишем письма, до нас издалека доносится меланхоличное звучание протяжных славянских напевов. Голоса звягельских девушек время от времени заглушаются резкими звуками перестрелки, свидетельствующей
о непрекращающейся активности партизан, наводнивших местность.
В окрестностях Звягеля действуют три вида партизан. Не будем забывать, что мы находимся на Украине, совсем рядом с бывшей польской границей, поэтому тут и украинские, и польские, и русские партизаны. В обычное время они объединяются в борьбе против немцев. А в периоды затишья сражаются между собой: поляки – за освобождение их территории, украинцы – за свою независимость, русские – за всемогущество России.