Там где всегда ветер… Роман об отрочестве. Вторая редакция - стр. 22

Тебя белковой пищей надо было кормить. И куриные сердечки – это было самое дешёвое, что можно было купить. Каждый день скармливала тебе по сердечку…

Никогда не забуду те куриные сердечки! Я была уверена, что эти сердечки живут теперь во мне, наравне с моим собственным сердцем. И я была счастлива, что теперь у меня не одно сердце – а много сердец. И я смогу МНОГО ЛЮБИТЬ! Это было таким счастьем…

Я уже много кого любила: бабушку и маму, далёкого отца, которого мы очень ждали из какого-то дальнего края (отец был репрессирован и сидел в лагере, но этих слов при мне взрослые не произносили). Ещё я любила совершенно седую и всегда печальную тётю Сару из нашего дома, у которой единственный сын погиб на войне, любила еврейских детей, которых в Освенциме вели в газовую камеру, бабушка рассказывала о них и плакала… Я очень жалела и очень любила этих детей. Но я хотела любить ещё больше!

* * *

А ещё мне нравилось слушать бабушкины рассказы про её детство! Это – лучше всяких сказок.

О, моя бабушка – потрясающая рассказчица!.. Она так рассказывает, что я как будто переселяюсь внутрь её рассказа и живу там вместе с ней: толку вместе с ней пшено для блинов в большой деревянной ступе тяжёлым пестиком. Или стою у ткацкого станка и смотрю, как работает мой прадед Лаврентий – замечательный, искусный ткач… Или с бабушкой, которой всего семь лет, нянчу её маленького племянника. А он всё плачет, и я тычу ему в рот тряпочку с ржаным хлебушком, потому что сосок тогда ещё не придумали, и, чтобы утихомирить младенца, брали ржаной мякиш, или маковые зёрнышки, заворачивали в тряпочку и совали младенцу в рот. Он пососёт-пососёт эту соску-самоделку – и уснёт…

И так мне нравится слушать про эту стародавнюю жизнь!

* * *

Какое счастье было опять пожить с бабушкой прошлой осенью на Философской улице… Пожить в этом родном, обжитом мире, и, просыпаясь утром, вдыхать запах печки, которую бабушка растапливает чёрным, мерцающем углем…

А потом умываться из старого железного умывальника со смешным висячим, звякающим носиком. В холодном коридоре. Засунув босые ноги в валенки, и накинув на плечи пальто. В нашем старом доме нет водопровода и вообще никаких удобств, но зато здесь живёт Счастье!

А потом выйти на старую деревянную веранду, где блестит на полу под первым снежком новая жестяная заплата, она такая длинная, эта заплата, что на ней можно прокатиться, как по ледяной дорожке…

На этой веранде когда-то произошло очень памятное событие в моей жизни. И каждый раз, подходя к перилам веранды, я вспоминаю об этом. И как бы переживаю его заново…