Там где всегда ветер… Роман об отрочестве. Вторая редакция - стр. 21

* * *

А ещё бабушка часто вспоминает, как я сильно заболела, едва только появившись на свет. Она любит вспоминать, как всё было страшно, и как я была спасена.

– Это ж в каких условиях мы тогда жили! Крыша дырявая, как решето, вся пробита осколками, с войны не было ремонта. А в доме жара, лето, сквозняки… Ну, тебя и продуло. Кричала страшно… Сильнейшее воспаление среднего уха, а тебе ещё нет месяца. Врачи говорят: опасно для жизни, воспаление может перекинуться на мозг. Надо срочно класть в больницу, но – без матери. Ну, мы с Лилей поняли это так, что если отдадим тебя в больницу, то больше не увидим… И мы договорились с врачами, что будем тебя носить в больницу на уколы. Каждые два часа. Даже ночью. Слава Богу, больница не очень далеко. Но по ночам, честно тебе скажу, страшно было ходить. Фонари не горят, глухая тьма, а район у нас тут вокруг Озёрки очень неспокойный – много шпаны… Ну, мы с Лилей прижмёмся друг к дружке, она меня ведёт под руку по этим разбитым тротуарам, чтобы я не споткнулась, не упала, не выронила бы тебя, не дай Бог, ведь не видно ни зги, а я тебя прижимаю к себе крепко-крепко… И вот что интересно – ты никогда не спала, когда мы ночью шли на укол, и никогда не плакала. Как-то так разумно себя вела. Да… Так и ходили, как заведённые…

Бабушка рассказывает так зримо, что мне кажется, будто я тоже помню эти наши ночные походы в больницу, помню тёплую тьму, помню её нежное касание моих щёк, помню, как мне спокойно и совсем не страшно на руках у бабушки, а рядом – мама, ведёт нас в этом ласковом, нежном мраке южной ночи…

* * *

– Ты как родилась, так с тобой сразу стали всякие истории приключаться, – говорит со вздохом бабушка. – То воспаление уха, то этот гвоздь в половице! Уж сколько раз я его забивала, а он опять вылезал, проклятый, своей толстой шляпкой! И надо ж тебе было свалиться с кровати и упасть на этот гвоздь прямо лбом! Натуральная дырка во лбу образовалась. Ужас!.. Я думала: Лиля меня не простит, что недосмотрела тебя… Но мы даже к врачу тебя не носили. Дырку ведь во лбу не зашьёшь. Постепенно сама зажила…

– Бабушка, а ведь я помню, как я с кровати тогда летела…

– Неужто? Тебе девять месяцев всего было.

– Вот это точно помню! Это – моё самое первое воспоминание. Моё собственное. И как на гвоздь налетела – помню!

– Да, крику было на весь дом… Ты от рождения такая голосистая была!

Мы смеёмся.

* * *

– Бабушка, а помнишь куриные сердечки? Как ты меня ими кормила…

– Как не помнить? Это ещё одна история – твой туберкулёз. Мало того, что мой Яша от туберкулёза погиб, вдруг это обнаружили у тебя. А тебе – всего три года! Ну, оно и не удивительно: в таких условиях мы жили – дождь лил с потолка сквозь дырявую крышу… У тебя простуды бесконечные. И питание малокалорийное. Вот вам и туберкулёз! А потом, когда ты из санатория вернулась, врачи велели тебя кормить как можно лучше. А как, когда денег нет? Мои заработки были не очень большие, сколько заработаешь этим шитьём? Хотя работала день и ночь. Но мои клиентки были не богатые, и не могла я с них много просить. А Лиля тогда не работала – училась в строительном институте, на дневном отделении. Мы с ней приняли такое решение: чтобы она училась на дневном.