Там где всегда ветер… Роман об отрочестве. Вторая редакция - стр. 2

Да, возможна и обратная ситуация: взрослый страдает, а ребёнок рядом веселится… Но при таком неравенстве переживаний – хвала взрослому, что он не заразил ребёнка своей тоской.

Итак, мы съездили в тот город на несколько дней втроём: мама, мой сынок Антоша и я. Три июньских дня я ходила по этому городу точно с закрытыми глазами: видела – и не видела, чувствовала – и не чувствовала. Больше всего в тот приезд я боялась опять войти в ту же реку… Мне удалось не войти.

Прошло ещё много лет, и теперь уже моя шестилетняя дочь попросила меня: «А давай съездим туда, где весной цветут подснежники. И где ты прыгала с балкона. Я хочу увидеть подснежники и этот балкон».

Я не могла отказать любимой дочке. И мы с ней отправились ТУДА.

Но… подснежников мы в тот раз не увидели. Хотя это была весна, середина марта, юг Украины, но какой-то весёлый волшебник устроил накануне нашего приезда невиданную в этих краях зиму. Он завалил снегом этот мир до самых крыш!.. Какие уж тут подснежники? И до исторического балкона мы не дошли…

И опять я смотрела вокруг – и не видела, и, как и в первый приезд, больше всего боялась войти в ту же реку… Нет, я не вошла, я устояла на берегу. Лишь посмотрела на её, скованное льдом и заваленное снегом, русло с замиранием сердца…

И вот – третий мой приезд сюда. Опять с дочерью. Опять по её просьбе: «Я всё же хочу увидеть, как цветут подснежники!» Ей уже тринадцать, она сама в переломном возрасте. Может, в этом-то всё и дело, думаю я теперь. Я приехала в город своего отрочества как бы на волне Ксюшиного отрочества, именно сейчас ПРОШЛОЕ время совпало с НАСТОЯЩИМ – и, сама того не заметив, уже без страха и сопротивления, я вошла в ту же реку…

* * *

…Уже четыре месяца с той апрельской поездки. Кстати, тогда ведь и Антон на пару дней залетел в тот город, присоединился к нам… Итак, уже четыре месяца. А меня до сих пор не отпускает моё отрочество. И я всё плыву и плыву по той давней реке, которую считала давно пересохшей, а она – вот она, быстрая и полноводная, и несёт она меня, вопреки всем законам физики и географии, не к устью – а к истоку…

Ветер!.. Очень сильный ветер! Горячий и жёсткий, с мелкой наждачной пылью, он обжигает лицо, колет глаза и сушит всё внутри: как будто вдыхаешь не воздух, а сухую, шершавую бумагу…

Я стою посреди голой степи, солнце – в зените, июль. Страшно жарко, вокруг – ни одного деревца, под которым можно было бы спрятаться. Одно слово – степь!.. Плоская и раскалённая, как сковородка.

За занавесом из пыли виднеется недлинная цепочка двухэтажных домиков. Совсем новеньких, светло-серых, кирпичных, с маленькими балкончиками, – как будто игрушечных. Так это и есть тот самый город, о котором мама, приезжая ко мне в пионерский лагерь в Карнауховку, говорила столько романтических слов?.. «Молодой город, будущий комбинат, так интересно начинать всё с нуля…»