Там, где цветет полынь - стр. 17
Когда они скрылись из виду, Уля долго еще смотрела перед собой не в силах вздохнуть, проглотить набежавшую от полынной горечи слюну, пошевелить затекшими плечами. И только у своей станции заметила, что на соседнем месте, там, где сидела незнакомая девушка, так и осталась лежать пушистая зеленая варежка.
Веточки укропа
Ульяна бежала по тротуару, поскальзываясь на подмерзшей грязи. Мимо проносились дома, поделенные светящимися пятнами окон, словно они – кривые шахматные доски. За каждым ламповым огоньком скрывались своя жизнь, свои беды и радости. Люди сходились, сталкивались лбами, переплетались пальцами, впивались губами, кричали что-то бессвязное, предавали, падали, верили, рыдали навзрыд – словом, жили, делая все, что было теперь недосягаемо далеко от Ули.
Перед ней до сих пор стояла увиденная картинка – красивая девушка, распластанная на дорогом паркете, из ярко очерченных губ которой льется мерзкая пена. Правда, реальность оказалась еще страшнее и нелепее. Поскользнуться на первой замерзшей луже, вскинуть руки и упасть, размозжив голову о перрон. Было в этом что-то неправильное, даже комичное.
Но Уля не смеялась. Она бежала домой, сотрясаемая колючим ознобом, не видя ничего, кроме комьев грязи под ногами.
«Не смотри. Не смотри на них», – шептала она сквозь зубы каждый раз, когда прохожие с ней равнялись.
У светофора собралась небольшая толпа: зеленый свет никак не желал загораться, таймер давно ушел за ноль, сменившись прочерком, а блестящие машины все мелькали на зебре и летели дальше по своим делам.
Какой-то парень – рослый, широкоплечий настолько, что спортивная куртка опасно натянулась где-то посередине спины, – заинтересованно покосился на Улю. Ее передернуло. От вида накачанных красавцев вот уже три года ее стабильно тошнило. Вязкая дурнота поднималась из желудка вверх по гортани, булькала и пузырилась, подкатывая, ломая рот судорогой.
Шел третий месяц ее одинокой жизни, когда в поезде к ней подсел именно такой блондин с полными, слишком женственными губами. Он широко улыбнулся, поигрывая мускулами под тонким свитером. Улю вывернуло прямо на белые конверсы. Она выбежала из вагона, а его искривленное от отвращения лицо потом долго стояло перед глазами.
Такой же эффект вызывало имя Константин, пусть и услышанное в случайном, чужом разговоре. Потому Ульяна давно разучилась прислушиваться к болтовне в транспорте, моля небеса, чтобы на работе не появился новый сотрудник, увлекающийся спортом и носящий имя, отдающее для нее теперь кислым привкусом рвоты.
Зеленый наконец вспыхнул, разрезал осеннюю тьму вечера, и Ульяна побежала дальше, разбрызгивая грязь и топча мокрую листву. Она не знала, почему бежит. Никто не гнался за ней, никто не ждал дома. Мертвая девушка из электрички осталась далеко позади. Ее, наверное, уже увезли в морг, и холодные равнодушные руки ощупали, изучили молодое красивое тело, чтобы укрыть простыней.