Талисман для князя. Глава рода - стр. 13
— Мама! — надрывно вскрикнул Биньямин, выбежал вперед и упал на колени. — Мама, как же так? Зачем? — завыл, зачерпнул в ладони пригоршню пепла, и тот ручейками посыпался между пальцев.
Приподняв голову, мужчина осмотрелся затуманенным взглядом. Запнувшись об Алима, исполнился дикой злобы.
— Это ты! Ты виноват! Ты лишил меня всего! Лишил самого дорогого…
Я думала, Биньямин накинется на брата, поэтому невольно подступила к нему поближе. Однако, доведенная до отчаяния тварь, молниеносным прыжком — откуда столько прыти взялось? — кинулась на Мусечку. В воздухе блеснула сталь, раздался отчаянный женский вскрик и звук падения. В храме вмиг похолодало. Серыми тенями к убийце метнулись псы Стужева.
— Нет! — раздался отчаянный вскрик Алима, отчего сердце болезненно сжалось.
Только не это! — в нагромождении тел не сразу разобрала, удалось ли убийце совершить задуманное.
Биньямина, покрывшегося ледяной корочкой, оттащили в сторону, заломили руки и поставили на колени двое псов Стужева.
— Ох, что же это делается? В храме божьем такое безобразие учинил, ирод, — раздалось ворчание Мусечки, а у меня вырвался вздох облегчения — цела! — Ося, слезай уже с меня, раздавишь! — пробурчал недовольный голос. — Ося? Ося, ты чего молчишь?
Ближе всех к Мирьям стоял герр Айзебэрг. Он первым поспешил на помощь женщине, сдвинул в сторону тело мужа и изумленно уставился на испачканную в крови руку.
— Целителя! — закричал раввин. — Срочно позовите целителя!
— Поздно, — процедил Алим, стискивая поручни коляски, — он. Убил. Отца. — Декоративные накладки на поручнях хрустнули, разлетелись на кусочки. — Предатель!
— Осечка-а-а, — заголосила Мирьям, осознав, что случилось непоправимое.
Как? — озноб пошел по коже, из глаз ручьями хлынули слезы. Ноги будто к полу приросли. Сердце на части рвалось от жалости. — Осипу Аароновичу еще жить и жить. Так радовался будущему малышу!
Возле Мирьям уже суетились родственницы. Рахель отбросила гордость и бухнулась на колени рядом с дочерью, пытаясь оторвать от тела мужа. Возникла суета, перемежающаяся завываниями женщин. А вот Зараха Леви и остальных мужчин оттеснили люди Стужева.
— Алим, — коснулась напряженной руки брата, — такое нельзя прощать. Ты должен покарать убийцу! Покарать предателей, в чьи семьи они принесли горе. Одно твое слово, и я…
В этот момент раздался очередной захлебывающийся вскрик Мусечки, и это стало последней каплей. Я чувствовала, Алим хотел бы оказаться рядом с матерью, поддержать, дать ей защиту, но вынужден был оставаться на месте, бессильно наблюдая за трагедией со стороны.