Табу - стр. 21
– Да ты же мне не поверишь, даже если я тебе все расскажу! – заорала я, обернувшись к нему. Наши носы столкнулись. Я ощутила горечь табака и привычную терпкость его аромата. – Да я и сама ничего не знаю, иначе меня бы не держали в том амбаре несколько дней. Я постоянно повторяла одно и то же! Твердила, что ничего не знаю!
– Именно поэтому мне не нужны твои объяснения, – он стоял в паре сантиметров от меня, скользя пылающим взглядом. Я ощущала его гнев, ежилась от внезапного жара. Линия скул Серёжи стала еще резче, челюсть была плотно сомкнута, а ноздри раздувались, готовые извергнуть пламя. Хотелось прислониться к нему, но Лазарев резко отошел, словно прочёл мои мысли и, накинув полушубок прямо на голое тело, вышел из дома.
А я осталась стоять одна. Растрепанная и убитая. Что? Что он делает? Защищает от других, а сам уже готов казнить? Глаза резало то ли от сухости воздуха, то ли от накатывающих слез. Стоп! Не реветь! ОНИ не увидели слез, и Лазарь их тоже не дождется! Но стоило мне только закончить мысль, как дверь с шумом открылась, и взбешенный Сережа вбежал в холл, разбрасывая комья снега. Он сдернул с меня халат одним рывком и прижал к стене, деревянные рамки картин на которой больно врезались в спину.
– Я сошёл с ума, – шептал он, покрывая мою шею поцелуями. Его левая рука шарила по телу, пока второй он расстегивал металлическую пряжку ремня. Его тихое рычание, было наградой для меня, ведь это значит, что в борьбе с самим собой Сергей был бессилен. Он бесился от своей слабости передо мной, рычал и сильно прикусывал нежную кожу груди. Хотелось кричать от боли, но изо рта вырывались только стоны, распаляющие мужчину еще больше.
– Нельзя… – шептал он все тише и тише. – Ты мое ТАБУ…
Он сильно вжимал меня в стену, лаская жадными рывками. Вскрикнула от нового ощущения, когда его ледяные пальцы замерли у клитора. Он стал легко кружить вокруг, заставляя меня сотрясаться от нетерпения. Пыталась двигать бедрами, в поисках облегчения, но не могла даже дышать свободно, скованная его хваткой. Я была полностью обездвижена, лишена возможности участвовать в наказании, что придумал для меня Лазарь. Свободной рукой он гладил мою ногу, легко перебегая от колена до щиколотки и обратно, а потом резко дернул цепочку, на которой болталась подвеска в форме кошки, чуть задержавшись на рваном шраме, что покоился за толстым золотым плетением, затем положил себе в карман, не спуская с меня глаз. Его взгляд был мутным, как море после грозы, но стоило мне застонать, демонстрируя свое нетерпение, Сережа наклонился, чуть касаясь меня губами.