Сытин. Издательская империя - стр. 49
Об одной из таких ошибок, совершенных начинающим еще Сытиным, потом вспоминала вся Москва. Сам герой писал о ней так: «Однажды в самом начале моей самостоятельной торговли за два дня до рождества ко мне в лавку зашел молодой человек, или, точнее сказать, мальчик лет 14–15. На дворе было холодно, а молодой человек был одет не по сезону: длинный, с чужого плеча сюртук, осенняя шляпа с широчайшими полями и на ногах валяные боты.
– Что прикажете, молодой человек? – спрашиваю я.
– Вот не купите ли у меня рукопись?
Озябшей, синей от холода рукой он протянул мне эту рукопись. Я взял, развернул… «Страшная ночь, иди Ужасный колдун»…
– Что ж, – говорю, – молодой человек, заглавие для нас подходящее… А сколько вы хотите за ваше произведение?
– Давайте 15 целковых…
– Не дороговато ли будет…
– Уж сделайте милость, – говорит, – дайте 15… Вы видите, я в нужде, праздники подошли…
– Да вы кто такой, чем заниматься изволите?
– Да ничем еще… Меня только недавно из училища исключили…
– Что так? Набедокурили, значит, в училище.
– Нет, ничего особенного не было, а просто я под партой разные шутливые штучки на учителей писал, вот и выключили… А теперь вот повесть написал… Только вы уже сделайте одолжение, 15 рублей положите за нее… Мне очень нужно…
– Ну что ж, – говорю, – молодой человек, пусть будет по-вашему… Пишите на обратной стороне расписку, что я, нижеподписавшийся, продал И. Д. Сытину в вечное владение настоящую рукопись мою «Страшная ночь, или Ужасный колдун»…
Взял он перо, а рука от холода и писать не может. Уж он дул, дул в свои синие кулаки, а потом еле-еле нацарапал расписку и внизу подписал: «Власий Дорошевич»…
Заплатил я деньги, 15 рублей, и жалко мне стало этого молодого человека. Весь синий, озяб, дрожит (лавка моя не отапливалась) и все в кулаки дует.
– Вы, – говорю, – молодой человек, в случае чего наведывайтесь ко мне в лавку… Может быть, у меня и работишка какая-нибудь найдется.
Расстались мы друзьями, я отдал в набор «Ужасного колдуна».
Но через некоторое время прибегает ко мне встревоженный корректор (человек с образованием, из семинаристов) и говорит:
– Иван Дмитриевич, как бы чего не вышло с вашим «Ужасным колдуном».
– А что такое?
– Да ведь это, – говорит, – повесть Гоголя… Непременно отвечать будете…»
Как видите, в воспоминаниях Сытин говорит, что в таком виде повесть он печатать не стал. А в Москве говорили, что напечатал. И один из сытинских авторов и приятелей Александр Пругавин[44] вспоминал, как сам Сытин ему рассказывал, что, не зная еще о плагиате, отпечатал «Ужасного колдуна» в 30 тысяч экземплярах. Книжка разошлась так хорошо, что он тут же заложил в печать еще 60 тысяч экземпляров. И только тогда метранпаж узнал в нем «Страшную месть» Гоголя.