Сын Сэма. История самого опасного серийного убийцы Америки - стр. 6
Первые раскаты грома прозвучали призывным набатом для всех униженных и оскорбленных, для всех, кого обидел этот жестокий и беспощадный, но хрупкий город. Кто-то поджег карусель в закрытом парке развлечений, и сейчас пожарная бригада мчалась через весь город, чтобы потушить горящие аттракционы. В Бруклине случилась перестрелка с участием бригады общественного контроля, и полицейскому патрулю пришлось выехать на место происшествия. Практически вся полиция города вот уже два месяца была занята только делом Сына Сэма. Мэр города Абрахам Бим объявил это дело приоритетом города, поэтому вся полиция вот уже два месяца работала на износ. Участок № 109 стал штабом операции «Омега», которая была занята исключительно поимкой Сына Сэма. Они буквально жили на работе, из-за чего очень скоро у полицейских начали сдавать нервы.
По радио объявили о том, что молнии вывели из строя несколько электростанций, из-за чего последовала фатальная перегрузка всех электросетей. Когда исправят ситуацию, никто сейчас сказать не мог, но было ясно, случится это не в ближайшие несколько часов. Дэвид Берковиц улыбался тому, что стал свидетелем и участником глобального погружения города во тьму.
На пути к Манхэттену стали образовываться заторы. Светофоры не работали, а тысячи людей сейчас хотели попасть на главные торговые улицы страны, вломиться в самые дорогие магазины и торговые центры премиум-класса. Дэвид успел доехать до съезда в Йонкерс, где располагалась его квартира, когда увидел, что в сторону Манхэттена начинает образовываться пробка. Он достал из бардачка бумажный пакет с револьвером 44-го калибра, проверил, на месте ли коробка с патронами, включил поворотники и развернулся, встав в только что образовавшуюся пробку. Все эти люди ехали грабить магазины на 5-й авеню, разбивать витрины, воровать, а лучше уничтожать то, на что все эти люди никогда бы не смогли заработать. Дэвид Берковиц всегда искал людей, которые бы приняли его таким, какой он есть, людей, которые стали бы для него настоящей семьей. Приемные родители так и остались для него чужими людьми, он не прижился в армии, а проповедники в церкви только и делали, что указывали на его греховность. Сейчас, в этой пробке, среди совершенно незнакомых ему людей, он чувствовал молчаливую поддержку, впервые он чувствовал себя своим.
Дэвид добрался до Манхэттена и бросил машину в одной из подворотен. Сейчас оставалось только надеяться, что его допотопный Ford не привлечет к себе лишнего внимания. Берковиц шел по улицам города и наблюдал за тем, как толпа штурмует один из крупных супермаркетов, разбивает витрины дорогого автосалона, дерется за украденные, а иногда уже пришедшие в негодность товары. Он видел сотни таких же людей, как и он сам, лишенных права голоса, увязших в нищете и безысходности, но, самое главное, лишенных надежды людей. Одни убеждали себя в том, что делают это ради семьи, другие – убеждали себя в ненависти к корпорациям, но было видно, что дикой и неуправляемой толпой движут лишь гнев и отчаяние, копившиеся в них долгие годы. Дэвид, пребывавший в своем собственном, личном, поджигающем сознание аду уже больше года, был рад тому, что в этот же мрак погрузился и целый город.