Сын цирка - стр. 83

– Вы так и делаете? – спросил Лоуджи.

– Я – нет, – сказал Дэнни. – Я беру деньги вперед, столько, сколько дадут. А потом они меня имеют.

– Но кто делает так, как вы предлагаете? – спросил Лоуджи; он был так смущен, что перестал записывать.

– Таких не знаю, – сказал Дэнни Миллс. – А всех, кого я знаю, – их имеют.

– Значит, вы не ходили к Гордону Хэтэвею – не выбирали его? – спросил Лоуджи.

– Только студия выбирает Гордона, – сказал Дэнни.

Лицо у него, как у некоторых алкоголиков, было необычайно гладким, что сбивало с толку; будто детская внешность Дэнни была прямым результатом консервации, будто рост его бороды был таким же неторопливым, как его речь. Дэнни выглядел так, словно бриться ему нужно было лишь один раз в неделю, хотя ему было почти тридцать пять лет.

– Я расскажу вам о Гордоне, – сказал Дэнни. – Это была идея Гордона – расширить роль гуру – заклинателя змей, его идея – сделать ашрам со змеями воплощением зла. Я расскажу вам о Гордоне, – продолжал Дэнни Миллс, поскольку ни Лоуджи, ни Фаррух его не прерывали. – Гордон никогда не встречался с гуру, со змеями или без змей. Гордон никогда не видел ашрам, даже в Калифорнии.

– Можно легко устроить встречу с гуру, – сказал Лоуджи. – Можно легко посетить ашрам.

– Уверен, вы знаете, как Гордон отозвался бы об этой идее, – сказал пьяный сценарист Дэнни Миллс, посмотрев на Фарруха.

Фаррух попытался максимально точно передразнить Гордона Хэтэвея.

– Я делаю гребаный фильм, – сказал Фаррух. – Разве у меня есть время, чтобы встретиться с гребаным гуру или пойти в гребаный ашрам, когда я в середине съемок гребаного фильма?

– Умный мальчик, – сказал Дэнни Миллс. И добавил доверительно в сторону старого Лоуджи: – Ваш сын разбирается в кинобизнесе.

Хотя Дэнни Миллс казался конченым человеком, трудно было не любить его, подумал Фаррух. Потом посмотрел на свое пиво и увидел в нем два ярких фиолетовых комочка из ушей Гордона Хэтэвея. Как они оказались в моем пиве? – спросил себя Фаррух. Ему пришлось использовать десертную ложку, чтобы извлечь их, роняющих капли, из своего бокала с пивом. Он положил мокрые ватные серьги Гордона Хэтэвея на чайное блюдце, размышляя над тем, как долго они пребывали в его пиве и сколько пива он выпил за то время, пока ушные комочки Гордона Хэтэвея впитывали в себя пиво на дне стакана. Между тем Дэнни Миллс трясся от смеха так, что был не в силах произнести ни слова. Лоуджи понимал, о чем думает его критически настроенный сын.

– Не возмущайся, Фаррух! – сказал ему отец. – Конечно, это была чистая случайность.