Сын цирка - стр. 7
Панический страх Фарруха вывалиться из сетки, по крайней мере, отвлекал его от ропота цирковой аудитории; зрителям не терпелось, чтобы процесс спасения поскорее закончился. То, что громкоговоритель представил его беспокойной толпе, никак не помогло доктору приготовиться к трудности этого приключения. «А вот и доктор спешит на помощь!» – объявил в громкоговоритель инспектор манежа в мелодраматической попытке утихомирить толпу. Но сколько же времени ушло у доктора на то, чтобы добраться до упавшей акробатки! Далее под тяжестью Фарруха сеть просела еще больше – он был похож на громоздкого любовника, приближающегося к своей жертве, примявшей середину мягкой постели.
Затем сеть вдруг так глубоко провисла, что доктор Дарувалла потерял равновесие и неуклюже повалился вперед. Толстяк вонзил пальцы в ячейки сетки, а поскольку он снял сандалии, перед тем как забраться на сеть, то попытался также уцепиться пальцами ног (как клешнями) за ячейки сетки. Но несмотря на эту попытку замедлить инерцию собственного тела, когда доктор был лишь в шаге от того, чтобы наконец представить интерес для скучающей публики, сила тяжести взяла свое. Доктор Дарувалла воткнулся лбом в живот Дипы, обтянутый трико в блестках.
Шея и спина Дипы не были травмированы – доктор издалека верно диагностировал ее повреждение. Ее бедро было вывихнуто, и, упав на ее живот, Фаррух сделал ей больно. Доктор поцарапал лоб розовыми и красными, как пожарная машина, блестками, которыми выше ее таза была расшита звезда, а переносицей со всего размаха хрястнулся о лобковую кость Дипы.
В иных обстоятельствах такое столкновение могло бы стать сексуально захватывающим, но не для женщины с вывихом бедра (и с головой, плотно зажатой между колен карлика). Доктор же Дарувалла – несмотря на болевой шок Дипы и ее стоны – мог бы счесть это соприкосновение с лобком упавшей акробатки своим единственным внебрачным опытом. Фаррух никогда его не забудет.
Сюда он был вызван из рядов зрителей, чтобы помочь жене карлика в ее несчастье. И затем на глазах равнодушной публики доктор кончил тем, что врезался лицом в промежность раненой женщины. Так удивительно ли, что он не мог забыть ее или же те смешанные чувства, которые она вызывала в нем?
Даже сегодня, столько лет спустя, доктор в смущении испытывал приятный трепет, поскольку воспоминание об упругом животе воздушной гимнастки возбуждало его. Там, где тогда упокоилась его щека, Фаррух все еще осязал испарину ее бедер. И, слыша стоны Дипы, вскрикивающей от боли (пока доктор в неловкой возне пытался освободить ее от своего веса), он также слышал похрустывание своего носового хряща, поскольку лобковая кость Дипы не уступала по твердости ни локтю, ни лодыжке. И когда доктор Дарувалла вдохнул тот опасный аромат, он подумал, что наконец-то идентифицировал поразивший его запах секса, сравнимый разве что с земным смешением духа цветов и смерти.