Связанный гнев - стр. 66
– Начисто не пригодна.
– Расстроили меня вашей категоричностью. Придется еще рюмашку для успокоения пропустить.
– Пейте на здоровье.
– Второй пункт личного характера, просьба моей благоверной. Прослышала она про одну вашу корову хорошего племени. Наказала мне откупить у вас от нее приплод. Что скажете?
– Догадываюсь, какая буренушка ее заинтересовала. На ваше счастье, недавно отелилась.
– Бычком?
– Чернявенькой телочкой.
– Какая за нее цена?
– Так возьмите для Прасковьи Федоровны. Вроде как подарок.
– Да это, пожалуй, неудобно, но перечить не стану. Благодарю от себя и от жены.
– Теперь понимаете, что не всегда несговорчива.
– Сложный вы человек, Анна Петровна. Ужасно сложный по смелому разумению по многим вопросам. Теперь третий разговор. Начать его придется так: с месяц, а может, чуть и больше, приехал в Сатку на жительство рязанский купец-рыбник. Купил у Прохорова дом да золотые прииски. Прохоров охотно продал, потому сгорел от вина. Так вот этот рязанец решил золотую рыбку ловить. Познакомился я с ним. Видать, друг другу понравились. Порассказал он мне про свою жизнь.
– По фамилии кто?
– Кустов Петр Тереньтевич. Слыхали про такого?
Анна, не отводя взгляда от пристава, спокойно ответила на вопрос:
– Доводилось.
– Выходит, ваш законный супруг? Говорил о вас с благоволением. Ни в чем не винил.
– Сказал про причину, из-за которой раздельно живем?
– Упаси бог! Словом не обмолвился о таком. Живет памятью о вас и воспитанием дочери. По должности своей я обязан быть любопытным. Спросил, зачем решил вдруг золотом заняться, а он душевно и просто ответил: «Хочу быть ближе к жизни Анны». Подумайте только, какая завидная и редкая в наше время привязанность мужа к жене после столь длительной разлуки. Она меня до слезы растрогала.
Пристав наблюдал за Анной. Видел, как ее рука согнула в кружок серебряную чайную ложку.
– Не волнуйтесь! Худого Петр Терентьевич ничего не замышляет. Просил только меня привезти ему от вас дозволение на свидание. Сразу не решайте. Подумайте.
– Как ни пряталась, а все-таки нашел.
– Годы искал, и нашел. Все одно, как вы нашли свой фарт.
– Зря искал.
– Как жестко сказали!
– Зато правду.
– Понимаю. Не из-за разбитого блюдца изволили его с родной дочерью покинуть. Была причина, но любопытствовать не буду. Уважаю тайну чужой семейной драмы. Я ему говорил, что мне совсем неудобно к вам с его просьбой ехать. Говорил ему: имею понятие, что в чужую личную жизнь, как в спальню, можно отворять дверь, только постучавшись. Но он так убедительно просил оказать ему помощь, что я согласился.