Связанные местью - стр. 27

– Интересно, ты правда полагал, что тебе это сойдет с рук, Брандо? – спросил Фальконе. Он коснулся плеча отца притворно дружеским жестом.

– Я всегда зарабатывал для вас больше денег, чем любой из ваших подчиненных. Я буду работать бесплатно столько, сколько вы потребуете. Я заглажу свою вину перед вами, клянусь!

– Ты загладишь свою вину передо мной? – повторил Фальконе. – Ты предал меня. Ты украл у меня мои деньги и отдал их русским, моим врагам. Как ты собираешься загладить свою вину передо мной?

– Сделаю все, что угодно, – выдавил из себя отец.

Фальконе задумчиво потер подбородок. Это выглядело так, как будто он отрабатывал это движение бесчисленное количество раз перед зеркалом.

– Есть кое-что, что ты точно можешь для меня сделать.

Отец нетерпеливо кивнул, но я не почему-то не чувствовала ни малейшей радости. Взгляд Фальконе не сулил ничего хорошего. Фальконе вытащил пистолет из кобуры под пиджаком и приставил его к голове отца. – Ты можешь сдохнуть.

И нажал на спусковой крючок.

Я закричала, делая шаг вперед, чтобы помочь отцу, и мама тоже, но двое парней преградили нам путь. Талия пронзительно закричала, и от ее жалкого визга у меня волосы встали дыбом. Я посмотрела на отца, ожидая худшего, но он не упал. Он был невредим. Я задрожала, ужас сменился облегчением.

Отец закрыл глаза, его губы зашевелились в безмолвной молитве, прежде чем он взглянул на Фальконе. В его взгляде определенно было облегчение, но также и тревога.

Фальконе ухмыльнулся.

– Но сначала нам нужно знать все, что тебе известно о русских и обо всем остальном, что может нанести вред моему бизнесу, согласен?

Фальконе не стал дожидаться ответа отца. Вместо этого он указал на Гроула.

– Поговори с ним. И сделай это быстро. У меня есть дела поважнее.

Гроул не колебался. Он схватил отца за руку, поднял его и потащил в столовую.

Маму, Талию и меня загнали в угол, и нам пришлось ждать, слушая приглушенные крики и стоны отца. Талия прижала ладони к ушам и зажмурилась. Мама крепче обняла нас обеих. Мне хотелось заткнуть уши, отгородившись от пыток отца, но если ему приходилось терпеть боль, я могла, по крайней мере, справиться с этим. Я нервно разминала руки, гадая, выдаст ли отец секреты, которые сделают ситуацию еще хуже. Имело ли это вообще значение?

В соседней комнате все стихло. Я уставилась на закрытую дверь, желая, чтобы она открылась и вышел отец. Что, если тишина означала, что отец потерял сознание? Или еще хуже.

Дверь со скрипом отворилась. Мать напряглась. Гроул вывел отца. Без его стальной хватки отец бы упал.