Святой язычник - стр. 3

– Да, дядя, жить без нее не могу!

– Но ты же ее в глаза не видел!

– Ярл Олаф сказывал, что она краше солнца.

– Олаф – дикарь, – возразил Добрыня, – для него все красиво, что блестит.

Воевода бодро спрыгнул с постели, став босыми ногами на огромную медвежью шкуру, и торжественно обратился к Великому князю:

– Владимир, а вдруг она не так красива? А вдруг не так хороша?

– Принцесса?! Быть такого не может! Она же дочь красавицы Феофано, самой прекрасной женщины во всем свете.

– А полоцкая княжна Рогнеда?

– А что Рогнеда?

– Помню, о Рогнеде ты сказывал то же самое, что теперь молвишь об Анне.

– Да, она красива, но согласись, дядя, что нрав у нее ужасный.

– Но чтобы это узнать, нам пришлось сжечь Полоцк. Не слишком ли большая цена?

– Ты еще и гречанку Юлию вспомни, – огрызнулся Владимир.

– А как же. И красива, и сладка… Ради нее Киев захватили, Ярополка порешили. И что? Гречанка теперь тебе и даром не нужна.

– Ну и что, – возразил Владимир, – зато теперь подо мной и Полоцк, и Киев.

Добрыня расхохотался.

– Нет, княже, с Царьградом этот номер не пройдет.

– Еще как пройдет! Дружина у меня сам знаешь какая.

– Дружина у тебя крепкая, но с дружиной Святослава и сравнивать нечего.

– Рать наберем несметную, – не сдавался Владимир.

– Рать на корабли не посадишь. Хотя бы дружина поместилась.

– Варяги пойдут с нами.

– Варяги пойдут с теми, кто даст больше злата. А у Византии его поболе твоего будет. Ты же с варягами еще за Киев не рассчитался.

Юный князь зло скрипнул зубами.

– Как же мне добыть хотя бы принцессу?!

Добрыня едва заметно ухмыльнулся.

– Для этого вовсе не обязательно брать на щит эту столицу мира. Пора, княже, отвыкать от варварских замашек. Под твоей рукой столько земель и народов, что и не сосчитать. Вряд ли Константин и Василий осмелятся отказать Великому киевскому князю в его маленькой просьбе.

C каждым словом Добрыни осанка Владимира становилась горделивее, голова задиралась все выше и выше, а взор вот-вот должен был прожечь дубовую балку под потолком.

– Так и быть, с Царьградом повременю, но принцессу ты мне добудешь.

– Ни за что!

– Это почему же? Иль моя воля для тебя уже не указ?

Рука Владимира красноречиво легла на рукоять меча. Однако Добрыня лишь устало вздохнул:

– Княже, сколько воинов рисковало жизнью, чтобы добыть тебе зазнобу? Как теперь выяснилось, ни одна из них тебе так и не приглянулась. Потому до тех пор, пока не скажешь, что люба тебе принцесса, пальцем о палец не ударю. Хоть убей.

Тот лишь недоуменно развел руками:

– Не поеду же я в Царьград на смотрины. Привези, покажи – тогда и скажу.