Святое Православие и тайна беззакония – XXI век - стр. 7

Очередное же заседание нового синедриона состоялось в середине февраля 2005 года, и главным вопросом, который на нем обсуждался, было как раз точное местоположение Храма. Естественно, от успешного решения этого вопроса зависит многое – в частности, возобновление пасхальных жертвоприношений и, в конечном итоге, строительство третьего и последнего Храма. Сотрудник института Храмовой горы раввин Менахем Маковер сообщил, что его институт уже закончил реконструкцию всей утвари Храма, за исключением алтаря, который должен быть физически восстановлен непосредственно на Храмовой горе. А представитель организации «Ревнители Храмовой горы» Барух Бен-Йосеф заявил: Может быть, произойдет какое-то стихийное бедствие, наподобие цунами в Юго-Восточной Азии… Мечети будут передвинуты в Мекку, где им и место, а мы поднимемся на Гору для того, чтобы поставить там алтарь и приносить жертвоприношения…^>10

…Время уплотняется у нас на глазах, и темпы, которыми сегодня идет подготовка к восстановлению Третьего храма, еще совсем недавно могли бы показаться нереальными. Остается напомнить, что это тот самый храм, для строительства которого придется снести одну из главных мечетей в мире. Тот самый храм, в котором воссядет для управления миром машиах-антихрист.

Приход «сына погибели» враг спасения готовил исподволь и обстоятельно, используя не только свои послушные человекоорудия, но и нерадивых христиан.

Движимый Духом Святым святитель Игнатий Брянчанинов в эсхатологическом слове Спасителя отметил важнейшее знамение последних времен, о котором до сих пор не говорят другие исследователи. Вот что пишет епископ Игнатий по поводу французской революции 1848 года: Когда я услышал о происшествиях, изменяющих лице земли, – я не почувствовал ни удивления, ни того интереса, который бывает при слухе о чем-нибудь новом. Когда я услышал об этих происшествиях – я как бы услышал о смерти человека, давно-давно страдавшего и изможденного неисцельным недугом, заживо умерщвленного этим недугом прежде умерщвления смертию. Такой всегда мне казалась образованная Европа, или так называемый просвещенный мир. Мое неудивление показалось странным мне самому. В то время, как я размышлял о моей холодности – внезапно вспомнились мне слова Спасителя: «Егда же услышите брани, и слышания бранем, не ужасайтеся: подобает бо быти: но не у кончина. Возстанет бо язык на язык, и царство на царство: и будут труси по местам, и будут глади и мятежи, начало болезнем сия» (Мк. 13, 7–8). Здесь особенно замечательно то, – и на этом слове Евангелия я всегда останавливался, – что последним признаком начальных болезней, долженствующих предшествовать