Святитель Тихон Задонский - стр. 38
Святитель Тихон преимущественно любил беседовать с простым народом, и еще с большим удовольствием, когда эти люди не узнавали его под простым одеянием. Часто, в виде простого инока, встречая их на дворе или у крыльца, заводил он с ними разговор, сажал около себя, расспрашивал каждого сперва о их работах и делах; со старшими заводил речь о прежних временах и потом о выгодах и невыгодах, о пропитании и нуждах, об их общественных распоряжениях и повинностях. Так, неприметным образом, узнавая их положение, испытывая их мысли и сердечные расположения, унывающих утешал, ропчущих, особенно на начальство, пристыжал, злоречивых обличал, малодушных ободрял к терпеливости и всем давал приличные советы и наставления. Эти собеседники, почитая его простым монахом, при свободном с ним разговоре, часто ему открывали то, чего бы подробно не осмелились сказать, если бы знали его сан.
Точное знание обстоятельств и нужд простых людей ему было полезно для оказания помощи непритворно бедным и беспомощным, что составляло любимейшее упражнение в его жизни. Почти всю свою ежегодную пенсию употреблял он на дела благотворения, а для себя оставлял самую малую часть, тем более, что нуждаться в средствах к пропитанию не допускали его знакомые помещики. Если случалось, что у него недоставало для себя сахару и чаю или для прислуги хлеба и другой пищи, он не позволял тратить денег на эти покупки, но иногда два или три дня терпел недостаток, пока кто-нибудь из знакомых его не привезет нужного. Ему жаль было и малой части денег, предназначенной для бедных, употребить для себя. Из присылаемых ему припасов лишнее он раздавал нищим, сиротам, вдовам и дряхлым старцам. Бедные, слыша о его милосердии, стекались к нему со всех сторон, объясняли свои нужды и просили помощи, которую и получали. Кто лишился дома от пожара, тому святитель давал деньги на устроение нового; доведенных до нищеты болезнью и другими несчастьями наделял средствами содержания, пока они не поправятся; крестьянам, разоренным от худого управления, покупал скот, земледельческие орудия и семена на посев; прохожих крестьян и мастеровых, заболевших на дороге и не имевших пристанища, принимал в свои келии, кормил, часто за своим столом и лечил до выздоровления; иным посылал на квартиру и пищу и лекарства. При одре больных просиживал сам по часу и более, утешая их душеспасительными беседами. Если больные приближались к смерти, он заботился о том, чтобы они напутствованы были по долгу христианскому, сам присутствовал при их Причащении и Елеосвящении, и его келейные готовили могилу для умерших. Если же больные выздоравливали, то святитель снабжал их необходимым для путешествия. Всякий день при вратах монастыря и при его келии являлись бедные, которым он раздавал иногда деньги, а иногда хлеб, выпрошенный им у добрых помещиков, которых он приучил к человеколюбию и подаянию милостыни. Святитель помогал и многим из благородных женского пола, сиротам, в особых их нуждах и при вступлении в брак. Иногда, избегая молвы и взоров праздного любопытства, он принужден был благотворить не лично, а через своих келейных. Бедные, привыкшие видеть его самого и ему объяснять свои нужды, часто недовольны были заочной милостыней, а иные роптали за малую милостыню: тогда он являлся сам и лично выслушивал жалобы, доходившие иногда до укоризны. Иногда бывало, что он и откажет таким просителям, но на другой день ему станет жалко их, и он велит келейнику отнести деньги, чтобы утишить бедного. Впрочем, не всегда одинаково разговорчив бывал святитель со своими посетителями, и это зависело не столько от его душевного состояния, сколько, и по большей части, от самих посетителей, от тех расположений, с которыми они являлись к нему. Многие приходили к свт. Тихону не ради душевной пользы, а только из пустого любопытства, посмотреть на заштатного архиерея, о добродетельной жизни которого ходит народная молва. Проникая в души таких людей, Тихон холодно принимал их и в беседе с ними был неразговорчив, почему они уходили от него недовольными. «Лучше бы ты и не докладывал о таких посетителях», – со скорбью скажет он после келейнику. Если же из числа такого рода приходящих бывали какие-нибудь монахи или послушники, – тех, как людей духовных, он вразумлял и, обличая их праздное любопытство и высокое мнение о себе, учил смирению и простоте.