Священные игры - стр. 32
Патер же даже не взглянул на тело у его ног или на кровь, растекающуюся по платформе. Он снова опустил взор, по-прежнему одной рукой прижимая к груди кодекс. Я молилась Архонту, чтобы патер не заметил меня, даже опустила голову, надеясь, что так на меня не обратят внимания. По коже бежали мурашки. Над площадью вновь повисла тяжелая тишина.
Казалось, это длилось вечность, пока смертельное безмолвие не нарушили резкие вздохи. Когда я подняла глаза, страх сковал мою грудь.
Патер указывал в нашу сторону – прямо на барона. Моя кровь тотчас забурлила, становясь все горячее, так что я едва могла ясно мыслить.
Если с бароном что-то случится, я немедленно должна буду спрятать Лео. Я прижала его к себе еще крепче. Можно ли было остановить это безумие?
Среброволосый ворон подбежал к Магистру, зашептал ему на ухо. Я с ужасом наблюдала, как Магистр обнажает меч и выкрикивает:
– Барон Морвел Трокмор!
Ох, сохрани нас Архонт.
Толпа тут же расступилась перед бароном. Одна только Лидия схватила его за руку, желая удержать.
– Нет! Только не он. Он невиновен.
Барон высвободил руку из хватки дочери.
– Держи себя в руках, Лидия, – расправив плечи и гордо подняв голову, он поднялся на платформу.
Он не выглядел напуганным. В отличие от Агнес он не стал бы жертвовать собой. Он бы убил половину собравшихся здесь людей, прежде чем рискнуть собственной шеей. И мне лишь оставалось надеяться на милость Архонта, что барон выберется из этой заварушки живым – потому как от этого зависела жизнь Лео. Но кого бы он стал обвинять?
Я лихорадочно соображала, как мне спасти его или по крайней мере увести Лео подальше отсюда.
Магистр возвышался над бароном, из-за чего последний казался ничтожно маленьким. Никогда прежде я не видела его таким.
Уголки губ Магистра чуть дернулись, будто он наслаждался тем, что происходит.
– Барон Морвел Трокмор, желаешь ли…
– Стойте! – закричала Лидия. – Я могу назвать имя. Я назову его вам, если вы отпустите моего отца.
С этой секунды время замедлилось. Ветер трепал ее прекрасные светлые волосы. Ансельм в ужасе повернулся к супруге.
– Лидия, нет.
Она подняла руку, и в ее голосе сквозила истерия, когда она повторила:
– Я назову имя.
Нет.
Сердце колотилось так, будто готово было вот-вот разбить мои ребра. Наклонившись к Лео, я зашептала:
– Когда я скажу «беги», смешайся с толпой. Не задавай вопросов. Беги к мшистому мостику, где мы рыбачили.
– Ты же сказала, что останешься со мной, – проговорил он чуть громче нужного.
– Никаких вопросов.
Толпа снова подалась в стороны, и вокруг нас недовольно зашептались.