Свой своему - стр. 4
О чем грустит Мерав? Дети сеют непокой в сердце? Пожалуй. Ицхак, первенец, двадцать два ему. Молодой холостяк. Золотая голова. Университет позади. И в святых книгах резвый, как рыба в воде. Но не любит этого. Да и верит ли? Насмешлив Ицхак. Деда уж нет в живых. От великой печали могильный камень укрыл его.
Ревекка на год Ицхака моложе. Мерав рада: брат с сестрой большие друзья. Плохо, однако, что девчонка не желает под венец. Сватали ей сына раввина. Умница, непременно и сам раввином станет, и собой пригож. Ревекка слышать не хочет. Не от того ли, что свой не по сердцу? Глубока она, а держится просто. Дети смелее отца. Натан не забыл за новым старое и родное. А Ицхаку – что родное? А Ревекке – кто свой? Как бы веру, боже сохрани, не поменяла, не первая будет!
Время обеда. “Милое семейство рассядется за столом. Разговоры. Свобода. Права. Евреи. Вера. Хасиды. Германия”, – думает Мерав. Служанка кричит за дверью: “Стол накрыт, госпожа, все собрались!”
3
Обед прошел в молчании. Разговорились после, сидя в креслах.
– Мерав, я еду на Украину в Божин. Дела. Ревекка со мной. Поглазеет на отсталый мир. Что скажешь? – спросил Натан.
– В такую даль? Не бережешься! Да и Ревекка не любит старину, – возразила Мерав.
– Напротив, мама! Хочу понять хасидов. Ицхак сочиняет книгу о них, – сказала Ревекка.
– У нее острый глаз. Не даст наврать! – хохотнул Ицхак.
– Зачем тебе в Божин, Натан?
– Говорю же, дела, Мерав. Там партнер мой, богобоязненный еврей, хасид. Продает лес, деньги хочет у нас пристроить. Риск для него.
– Хасиду лишь цадик указ. Зачем беззаконие поважать, отец? Оно в заслугу не зачтется никому. Евреи плохи для всех и везде. Грешат в Божине, аукается в Берлине.
– Хасид тщится почитать своей страны закон, сын мой, да только власти тамошние не германским чета. У нас другая жизнь. Предки наши были иудеями, а мы – немцы моисеевой веры!
– Компаньон твой чужих обманывает, а ты кого? Своих и себя? Фальши боюсь, господа моисеевы немцы! – выпалила Мерав.
– Правильно, мама! – крикнула Ревекка и осеклась.
– Что правильно? – прозвучал нестройный хор.
– И я фальши боюсь! От половинчатости она! – осмелев, воскликнула девица и поймала на себе испуганные взгляды родителей и восхищенный взгляд брата.
– Споры, намеки… – вздохнула Мерав.
– Да, намеки. Намекнешь хасиду, чтоб остерегался заноситься над миром, на приход спасителя уповая, и что услышишь в ответ, отец? – спросил Ицхак.
– Не остережется. Вера побеждает страх, – ответил Натан.
– И здравомыслие заодно! – горячо добавил Ицхак.
– Не ведомо неучу, сколь много бед народу нашему ложные мессии принесли. Говорят, кто больше знает, тот больше и страдает. Допустим. Но и другое верно: незнание – негодное средство от беды.