Свой среди воров - стр. 20

– Иокладия, – повторил я.

– Кроме как в темных преданиях – нет, не слыхал. А ты, Ликоннис?

Тот отрицательно помотал головой:

– Нет. – И робко улыбнулся. – Во всяком случае, никого из живших в последние три столетия…

– Ну и утро мне выдалось, – пробормотал я, вставая. – Я почему-то не удивлен.

Я кивнул Балдезару, почтительно поклонился Ликоннису – нарочно, чтобы побесить его хозяина, – и вышел из кабинета.

В обычные дни от Балдезаровой лавки до моего дома бывало рукой подать. Сегодня я шел столько же, сколько всегда, но впятеро тяжелее. Солнце казалось ярче, толпа – гуще, мостовая – грязнее. Сил на них не осталось.

К аптеке, над которой я жил, я добрел в состоянии полного отупения. Со вздохом облегчения собрался зайти в аптеку и выпросить у Эппириса еще ахрами, но вспомнил о моем бугристом, разоренном ложе, и оно победило. Я двинулся к лестнице.

– Эй, Нос! – послышалось сзади.

Они еще далеко – шагах в десяти. Огромное расстояние. Повернуться на голос? Нет. Не обратишь на человека внимания – он и отлипнет.

– Эй, Нос, кому говорят!..

Нет, не желает уходить. Ангелы, что за болван! И я сложил пальцы в красноречивый, вполне искренний и глубоко оскорбительный знак. Не оборачиваясь, показал его невидимому собеседнику и поплелся дальше.

– Тысяча чертей! – проворчали сзади.

На плечо мне легло что-то тяжелое. Придержало – и развернуло на месте.

Навык и гнев сработали за меня. Из ножен на запястье в ладонь скользнул малый кинжал (отравленный), а правая рука тут же потянулась за рапирой.

Надо мной возвышалось двое парней. Огромных, как обелиски. Нет, как горы. За которыми не видать ни солнца, ни неба. Крепкие такие ребята.

Один, с очень скучным лицом, прихватил меня за левую руку и отобрал кинжал. Второй просто положил руку на правое запястье, рапиру из ножен я так и не вытащил.

Обоих молодцев я знал, и знал хорошо.

– Тебя хочет видеть Никкодемус, – проговорил Соленый Глаз. – И ты, Нос, пойдешь к нему прямо сейчас.

На «тайном наречии дна», как непременно назвал бы наш язык Балдезар, подобные мне зовутся Носами. Это значит, что я зарабатываю на жизнь тем, что сую свой нос куда не надо, принюхиваюсь ко всякому дерьму и всем докучаю. Я поставляю сведения и собираю их любыми способами: нанимаю стукачей, даю взятки, подслушиваю, шантажирую, подставляю, граблю, иногда – редко – даже пытаю, лишь бы добыть информацию.

Это и отличает Носа от заурядного торговца слухами: мы не просто собираем сведения, а сводим их воедино. Любой Губошлеп может продать тебе слух за хорошую цену, но если нужно узнать подоплеку, кто его запустил и зачем – пожалуйте к Носу. Нос не просто собирает сплетни – мы просеиваем слухи, сопоставляем детали и замечаем то, что обычно упускается Кругом. Мы не просто узнаем о событии, но выясняем причину.