Свои, родные, наши! - стр. 28
Родион медленно скомкал листок:
– Хорошо смеется тот, кто смеется последним, Арефьев!
Однако это было легко сказать… Победа осталась за врагом, и это разрывало сердце, наполняло душу физической, тяжелой, мучительной болью, спастись от которой можно было одним способом: напиться.
Разумеется, именно это он и сделал – благо оказалось с кем! Этим же вечером, вернувшись домой, Родион вдруг обнаружил в гостиной поджидавшую его… Веру. Ну да, Веру Камышеву, свою брошенную жену! Ее заставила приехать Катерина, которая решила взять судьбу родителей в свои проворные руки и воссоединить их, благо проклятая разлучница сама себя выжила не только из Дома с лилиями, но и из Союза вообще!
Катя сразу привела мать в комнату Лили, чуть ли не подпрыгивая от блаженства удовлетворенной мстительности. Вера немедленно опробовала ее косметику и даже пыталась примерить платья, остававшиеся в шкафу, – все, конечно, заграничное, из «Березки»[3], не какой-нибудь там Мосшвейпром! – однако для этого ей понадобилось бы скинуть килограммов двадцать, так что пришлось встречать мужа в обыкновенном трикотажном платье, так обтягивавшем раздавшуюся фигуру, что оно было и узко, и коротко во всех местах. Единственное, во что удалось поместиться, это в домашние тапочки Лили. Да и ладно, решила Вера, любуясь на себя в зеркало, всяко лучше этой тощей шкидлы, фотографию которой она увидела на комоде. И «химию» сделала очень вовремя, во какие кудри получились! Катерина, правда, при виде их скривилась, испортил город девку… Да, спасибо, не совсем, вон как о матери позаботилась!
Не видел Родион бывшую жену – сколько? Да лет пятнадцать, не меньше, с того самого дня, когда всевластный Михаил Иванович Говоров одним движением руки развел их с Верой, чтобы брак Родиона и Лили мог считаться законным. Родион с тех пор частенько размышлял, а как бы сложилась их с Лилей жизнь, если бы тесть тогда не вмешался, если бы они расстались?.. Нет, конечно, Камышеву пришлось бы засунуть куда подальше свои непомерные амбиции и мечты: вернулся бы в совхоз «Ленино» Тюменской области, работал бы там агрономом, ел бы себя поедом – ну и запивал бы это дело, конечно, дома, за кухонным столом, в компании жены, а закусывал разносолами: готовить Верка была непревзойденная мастерица…
Ну и что изменилось? Снова они за одним столом, уставленным этими самыми разносолами, которые Верка приперла из деревни, снова пьют, и все вернулось, так сказать, на круги своя… Зачем было, спрашивается, пятнадцать лет нервы мотать?!
Катя, умиленно наблюдая картину семейного воссоединения, радостно голосила в лад отцу и матери: