Свои, родные, наши! - стр. 13
Конечно, Родион предупредил, что не придет ночевать, но все же Лиля разозлилась. За что он ее укоряет? Мало ли о чем она думала, мало ли о чем позволила себе помечтать? В конце концов, это Герман написал ей, а не она ему! Все-таки свинство так обращаться с женой. За эти годы Лиля ни разу не давала ему повода для ревности. Отвратительно так себя вести, как ведет себя Родион!
Ей пришлось кормить Аришку завтраком, и, хоть та не капризничала, но все время спрашивала, где папочка. Лиля не знала, что ответить. Кира дулась, Катерина с ехидной улыбочкой шныряла вокруг, бормоча, как пишут в пьесах, в сторону: «Остались в гордом одиночестве?» Или: «Вас давно надо было отсюда выгнать!» Или: «Такая жена отцу не нужна!»
Лиля отмалчивалась. Не в ее натуре было заводить скандалы, хотя иногда так хотелось! С другой стороны, она понимала: девчонка переживает за отца… И продолжала молчать. Ей хотелось позвонить Родиону, но при Кате это было невозможно.
Однако, едва придя на работу, Лиля принялась названивать. Трубку он не брал, а секретарша говорила сконфуженным голосом, что Родион Петрович занят и подойти к телефону не может. Именно эта ее сконфуженная интонация выдавала вранье. Понятно, Родион дал такое указание. Ну и глупо!
– Передайте Родиону Петровичу, что, если он в следующий раз не подойдет к телефону, я сама к нему приеду! – пригрозила Лиля и сердито бросила трубку.
В эту минуту дверь без стука открылась, и в кабинет вошла молодая, хорошо одетая женщина с прекрасными светлыми волосами.
Лиля не удивилась. К ней чуть ли не каждый день приходили начинающие драматурги со своими творениями. Вот уже который год страна переживала театральный бум, причем всем почему-то казалось, что писать пьесы – необычайно легко. Всех ветровских «драматургов» Лиля знала наперечет, однако начинающие приезжали, случалось, и из областного центра, и даже из Москвы и Ленинграда, почему-то веря, что в провинции пробиться на сцену проще.
Но тут же Лиля подумала, что ошиблась: всеми своими фривольными повадками, ярко накрашенными губами, слишком нарядной одеждой посетительница более напоминала одну из тех любительниц творческой славы – безразлично чьей: писателей, художников, артистов, музыкантов, – которые вечно подвизались в отделениях творческих союзов, таскались на все попойки – а они в среде «жрецов искусства» устраивались если не каждый день, то уж через день – точно, – ну а потом уезжали домой то к одному «жрецу», то к другому, а то отдавались им – для возбуждения вдохновения! – прямо там, где пили-ели, на редакторском, скажем, столе или среди театрального реквизита.