Сводные. Мой дерзкий май - стр. 64
— Эй, фиу, — свищу ей, когда мы сворачиваем в спальный район.
Здесь на порядок меньше людей, а значит, меньше свидетелей.
Она почти бежит. Беги, беги. И лучше подальше, иначе тебе хана, мелкая. Но я-то все равно быстрее. Решила посоревноваться с футболистом. Ха!
— Эй, толстая! Стой говорю. К тебе же обращаюсь.
Она ноль реакции. Только пятки сверкали. Ее темные длинные косы прыгали в такт ее движениям. Почему-то не нравилось, что она бежала. Хотелось поговорить, но она удирала все дальше. Пришлось бежать за ней.
— Стой, говорю. Догоню, хуже будет!
Она резко сбавила ход. По инерции совершила последних три небыстрых шага и остановилась полностью. Повернулась ко мне несмело. Посмотрела робко своими выпученными, как у рыбы глазами.
Тем временем я уже успел добежать до нее и встать напротив.
— Ты кажется не поняла с первого раза, о чем я тебя просил. Да?
Она молчала. Ну конечно. Она и рот не откроет, когда я рядом. Боялась. Тряслась.
— Я же просил никому не говорить. Просил? Какого хрена ты сделала по-своему? А?
В ответ тишина.
— Чего молчишь?
Она закрыла глаза.
— Я вот не знаю, что мне сделать. Не знаю… Но ты меня уже заколебала.
Она вздохнула, резко открыла глаза. В них стояли слезы. Я закусил до боли нижнюю губу. Уставился на нее. Бесила… Она…
— За-за-за, — замолкла. Не смогла сказать.
Кстати, заметил, что заикалась она в трёх случаях: когда отвечала у доски, сильно нервничала или разговаривала со мной. В остальных она говорила как обычно, без запинки.
— Говори, раздражает твое дебильное заикание.
Шагнул к ней, будто мог помочь сказать слово.
— За-за-за…
— Бред безумный, с кем я только связался….
— Да-да-да…. Да-да…
— Ты меня бесишь, Ам-ням. Говори уже короче!
— За-за-за… Что… За-за-за…
— Замолчи уже. Достала, — грубо оборвал, взмахнув рукой.
Она начала реветь сильнее. Вытирала слезы руками, всхлипывала, вздыхала. Потом достала из сумки тетрадь и ручку, написала в ней что-то дрожащими пальцами. И повернула ее ко мне.
«За что ты так со мной?» — всего одна фраза. А в ней так много смысла.
Живот как будто пронзила пуля, а по башке громыхнуло кирпичом. Что-то изменилось прямо в ту самую секунду, когда я прочитал надпись, выведенную аккуратным почерком.
«За что ты так со мной?» пробежался глазами вновь.
— За что? За все! — приблизился ещё ближе к ее лицу, злясь ещё сильнее.
Она резко отпрянула. По ее щекам текли ручьями слезы. Потом захлопнула тетрадь и отвернулась. Пошла медленно по дороге домой, повесив голову низко.
В одной руке сжимала тетрадь, а в другой несла рюкзак.
А мне стало ее жалко. В душе все перевернулось от ее этой дурацкой надписи… Мелкая такая, слезы льет. Специально льет.