Сводные. Мой дерзкий май - стр. 62
Неужели это он написал?
Прозвенел звонок, но я стояла на месте.
— Все по местам. По местам. Урок идёт. Каминский, Архипов, Супрун, — что у вас за консилиум? Каролина, раз ты стоишь у доски. Протри, пожалуйста, ее начисто.
Руки с ногами одеревенели, но я все равно послушно пошла к доске. Взяла тряпку и стёрла надпись. Ту надпись, которую я хотела бы стереть и из своей памяти и из памяти своих одноклассников. Но увы я не обладала сверх способностями.
Стерев с доски, я села на место. Молча достала учебник и уткнулась в него. В то, что это Витя я отказывалась верить до последнего. До того как он не произнес скромным шёпотом:
— Прости, Королёк. Но пусть все знают, какой он настоящий урод. Своих сестер нельзя обижать, какими бы они не были. И если после этого ты перестанешь со мной дружить, я все пойму.
В тот момент мне показалось, что весь мир восстал против меня. Я сидела неподвижно, пытаясь заглушить боль предательства. Витька. Он. Он всё-таки рассказал всем. Рассказал, что мы с Каминским Давидом брат и сестра.
Учитель начала урок. Все сидели тихо и слушали ее. Один только Витя продолжал что-то шептать мне в свое оправдание. За что ему и был сделан сначала первый выговор, потом второй, а потом его вообще выгнали из класса.
— Витя, я не могу так больше. Ей-богу, что это такое в конце-то концов? Ты отвлекаешь не только Каролину, но весь класс. Если у тебя какие-то проблемы, прошу выйди из класса, реши их, а потом возвращайся.
— Хорошо. Извините.
Он собрал все вещи и покинул класс. Урок продолжился без него. Я не слушала, что говорил учитель. Весь урок думала о том, что же теперь меня ждёт и о том, что теперь делать с Витей. Он мне стал настоящим другом, мне не хотелось его потерять. Но и принять, а тем более простить его выходку пока не могла.
Прозвенел звонок. Я стала собирать свои вещи в рюкзак, ожидая вновь нелестных обращений ко мне. Но их вовсе не было. Ничего не произошло, как будто я перестала существовать. Напротив все набросились на Давида. Меня сшибли бы с ног, если бы я не сидела ещё на стуле, фразы, которые полетели на него.
«Давид, как это так? Она что, реально твоя сеструха?»
«И ты молчал?»
«Тебе не кажется, что это слишком… ну… слишком ушлепно»
— А тебе не кажется, что ещё одно слово и ты получишь в пятак, — огрызался Давид со всей своей злостью. С такой злостью, на которую был способен из всего класса только он.
Споры длились бесконечно долго. И после того как мы все постепенно вышли из класса и направились в другой класс, располагающийся на втором этаже.
Наверное, каждый, почти каждый высказался по этому поводу. И вот что меня поразило. Выходит, обзывать меня было можно лишь до тех пор, пока я не была чьей-то сестрой. А сейчас вдруг выяснилось, что я сестра Давида и все как-то быстро стали обвинять его и говорить, какой он плохой. Интересная логика и вообще не понятная мне. Может быть, когда вырасту, я что-нибудь пойму по этому вопросу. А пока я лишь шла и слушала, что одноклассники возмущённо кричали, перебивая друг друга.