Свод - стр. 63
Само собой, после такой ночи утро у панов не задалось. У всех с перепою страшно трещали головы. Не без удивления обнаружили под охраной Адама связанного Юрко. Пан Матей сильно удивлялся тактичному рассказу Адама о том, как накануне бедный Юрко едва не расстался с жизнью.
Вспомнив причину своего вчерашнего гнева, пан Савицкий не стал углубляться в подробности своих деликатных воспоминаний, а великодушно приказал Адаму освободить убитого раскаянием Юрко и налить тому вина прощения ради. За подоспевшим завтраком паны и сами с удовольствием причастились. После этого всем стало заметно легче.
Свод, едва только отступило похмелье, поймал себя на мысли, что в эту ночь, он несмотря ни на что, прекрасно отдохнул. Все же, что ни говори, а Война оказался прав, баня – отличное лекарство для тех, кто отягощен разного рода воспоминаниями.
Как ни хорошо было у Савицких, но в полдень гости засобирались в дорогу. Пан Матей был просто безутешен.
– Куда вы? – отговаривал он их. – Если поедете сейчас, придется вам спать в каком-нибудь габрейском местечке26. Завтра бы с самого утра, Якуб? Ведь выезжая с рассветом, добрались бы намного дальше!
Свод прекрасно понимал, какие цели преследует молодой хозяин имения, приводя веские доводы по поводу переноса их отъезда, однако в глазах Якуба Войны ясно читалось: «Прости, мой друг, но что бы ты не сказал, нас ждет дорога».
Савицкий был прав. Вечер застал их у какого-то еврейского местечка. Из-за воспоминаний о веселой компании, или о том, что пан Матей как-то уж очень нехорошо отзывался о подобном месте, экипаж пана Войны проследовал мимо этого селения. Опускалась ночь.
Их поезд остановился посреди встретившейся небольшой деревеньки. На постой попросились к русскому священнику, живущему «греческим законом»27. Свод, обознавшись в полутьме, учтиво поприветствовал попа «миссис», что ничуть не обидело святого отца, не знающего английского. Впрочем, виной тому было только нежелание правоверных священников обучаться иным языкам.
Ужинали скромно, благо раньше весьма плотно пообедали в лесу, а утро нового дня встречали с восходом солнца. Это священник постарался продемонстрировать гостям свою глубокую набожность и потому, как самый закоренелый язычник, приступил к молитве, едва лучи холодного осеннего солнца озолотили чистый и высокий небосвод.
Завтракали в этот раз дважды: скромно у того самого набожного священника и немного погодя в лесу. После второго завтрака жизнь приятно преобразилась. Мягко светило солнышко, лесная дорога стала заметно шире, и докучающие ранее ветки не могли отвлекать Свода и Войну от подбирающейся дремы. Вскоре они крепко уснули под монотонное поскрипывание колес и рессорных стяжек, расположившись друг напротив друга на мягких поездных диванах.