Свинцовая совесть - стр. 33
Киргиз так хотел на это надеяться, что готов был подложить под Бобрика собственную сестру, если его прогноз сбудется. Но предложил он ему Соболеву. Артемчик четко ей сказал, что ее сначала на хор поставят, а потом уже на запчасти разберут. Она не поверила, что ж, теперь придется расплачиваться за свою глупость.
– Зачем первый? Мы к ней сразу со всех дверей зайдем, – мечтательно осклабился Совок. – Бобрик, ты можешь направление выбрать.
– Ну, ты, брат, и пошляк! – скривился Бобрик. – А мы люди цивилизованные, мы насилуем по-джентльменски, без всяких там и извращений. Да, Киргиз?
– Сейчас главное, чтобы нас самих не изнасиловали, а там видно будет, какие мы джентльмены… Есть! – восторженно вскричал Киргиз, вскинув сжатую в кулак руку вверх и резко ее опустив.
Из подъезда один за другим выбежали знакомые опера, сели в «девятку», которая тотчас увезла их в неизвестном направлении. Видно было, как спешили менты, очевидно, что-то серьезное случилось у них, если они решились оставить Соболеву без охраны.
Но а вдруг смена уже на подходе, что, если сейчас ее доставит к месту другая машина?.. Что ж, если это случится, придется отбиваться.
Для нападения все было готово. Киргиз подогнал машину к подъезду, натянул на голову черный чулок, достал из-под сиденья пистолет Стечкина, сунул его за пояс. Совок в точности повторил за ним все действия, но плюс к тому вооружился еще и тяжеленной кувалдой.
Бобрик оставался в машине. В рукопашной схватке толку от него мало, зато стреляет он отлично и, что главное, с легкостью профессионального киллера. У него такой же «стечкин», как у Киргиза, а это очень серьезное оружие.
– Если менты подъедут, мочи всех, – распорядился Киргиз.
– А приз? – ухмыльнулся тот.
– Будет тебе приз. Сейчас за ним сходим, и будет.
Дождь не прекращался, и Киргиз промок, пока добежал до подъезда, но это его ничуть не расстроило. Чем сильней дождь, тем меньше случайных прохожих на улице. Возможно, их число будет сведено к нулю.
Лифтом они пользоваться не стали; мощный Совок с легкостью занес тяжеленную кувалду на четвертый этаж. Дверь в сорок седьмую квартиру железная, но Совка это ничуть не смутило. Ему хватило пяти точных ударов, чтобы она, смятая в корыто, беспомощно повисла на петлях.
В квартире уже паника. Мать трясущейся рукой набирала номер на телефоне, дочь в ужасе закрылась в своей комнате.
А мать у Вероники еще нестарая и очень даже симпатичная. Киргиз и сам уже не молодой, тридцать лет в прошлом году стукнуло, он мог бы даже приударить за этой женщиной. Теоретически мог, а на самом деле он ударил ее кулаком в подбородок, сбил с ног, а затем пнул в живот. Женщин бить не принято, но на него это не распространяется. Когда он в действии, никаких моральных принципов для него не существует. Если надо было бы убить эту женщину, он бы сделал это не раздумывая. Но такая задача не стоит, поэтому их лица скрывают маски. А на руках перчатки. Обувь и одежду они потом выбросят…