Свинцовая совесть - стр. 2
Глеб мог бы слушать Сазонова и дальше, но в палату вошла Ольга Евгеньевна…
Глеб хорошо помнил, как первая пуля прошила живот. «Все!» – успело мелькнуть у него в сознании. Вторая пуля будто взорвала мир вокруг него, и он оказался в черном безвременном вакууме. Если его убили, значит, где-то в этой темноте должен был вспыхнуть свет и явиться ангел с ключами к вечной жизни. Именно это и произошло. Открыв глаза, Глеб увидел Ольгу Евгеньевну. Она стояла спиной к окну, и он видел ее в ореоле свечения, которое можно было принять за божественное сияние. Потому и принял он ее за ангела, хотя она была обычным земным врачом.
И все-таки Ольга Евгеньевна была его ангелом-хранителем. И не обычным врачом.
Оперировали Глеба в полевом госпитале, но не очень удачно. В Черноземск его доставили в состоянии комы, виной тому – ранение в голову. Но Глеб мог умереть и от ранения в живот, от осложнения, связанного с первой операцией. Что-то там пошло не так, и неизвестно, где бы он сейчас был, если бы не Ольга Евгеньевна. Хоть и молодая она – не больше тридцати лет ей – но руки у нее золотые. И хирург она отличный, и терапевт превосходный. Ничего, что ему вырезали чуть ли не половину желудка, зато сейчас все в порядке. Ранением головы занимался другой врач, талантливый нейрохирург с ученой степенью, Глеб очень был ему благодарен, в то время как Ольгу Евгеньевну он боготворил.
Ольга Евгеньевна ничего не сказала, она тихонько подошла к Сазонову, своей тонкой, невесомой рукой коснулась его плеча, с мягкой и даже теплой иронией во взгляде посмотрела на него. И тот все понял.
– Ну, давай прощаться, Глеб Александрович! Завтра утром я уезжаю, так что здесь вы меня больше не увидите. До встречи в части!
Сазонов поднялся, протянул Глебу свою большую крепкую ладонь. Рослый он мужик, здоровый, и силища у него в руках такая, что подковы в них гнутся. А Глеб роста среднего, в плечах – так себе, рука обычная, совсем не крупная, к тому же организм болезнью очень сильно ослаблен. И все же руку Сазонову он пожал крепко, так, что в костяшках пальцев у него что-то хрустнуло и в глазах мелькнуло веселое удивление.
– Ну и хватка у вас, товарищ майор! Если так дальше пойдет, через месяц в строю будете.
– Будет, обязательно будет, – Ольга Евгеньевна показала Сазонову на дверь, тот понимающе кивнул, ободряюще глянул на Глеба, взял под козырек и вышел из палаты.
– Что здесь у нас? – Ольга Евгеньевна многозначительно посмотрела на тумбочку.
Голос ее звучал в диапазоне между сопрано и контральто, ближе к последнему, но его и под расстрелом не назовешь грубым и уж тем более неприятным. Может, и низковат у нее голос, но звучит нежно, и слушать его – удовольствие. И сама Ольга Евгеньевна одним своим видом ласкает взгляд. Черты лица у нее не совсем правильные, даже грубоватые, нос широковат, зато какие у нее глаза – ясные, как солнечный день над синим океаном, не очень большие, но красивые. Губы пухлые, четко очерченные, помады на них едва-едва, но кажутся они сочными. Русые густые волосы подстрижены каре, чистая, матового цвета кожа, изящная шея. Грудь у нее небольшая, сама она худощавая, а бедра широкие, но это ничуть ее не портит, как раз наоборот… привлекает взгляд. Иной раз Глебу казалось, что ее внешность ничем нельзя испортить. И он даже знал, откуда у него такие мысли.