Свидетели восьмого дня – 3 - стр. 72
И кто теперь уже знает, чем закончилось бы это противостояние в плане называться кем тебе хочется и сподручней, учитывая также возможность быть не по зависящим от тебя обстоятельствам так названным с самого рождения, если бы не вмешательство во всё это Кристины, кому всё это уже надоело, на кого так зырили и зарились, и она искала причину как всё это прекратить. Плюс ей больше всех было интересно знать, кто такой этот Карлос Димионис, и на этом она решила сыграть. Из чего стало ясно, что Заноза никакой не Карлос Димионис, а как минимум Альфонс.
– Альфонс, кто такой этот Карлос? – перебивает всех Кристина этим своим вопросом. Заноза, как сейчас выясняется Алексом, то носящим такое удивительное имя, с гримасой помешательства и больше досады, смотрит на Кристину исподтишка уже с улыбкой, раз она это хочет знать, то он ей скажет. Но только не то, что все от него ожидают и это было бы логично услышать.
– Кто такой Карлос Димионис? – с задумчивой многозначительностью повторяет за Кристиной её вопрос Заноза. – Видимо это очень всем нам нужный человек, раз сумел так всех нас отвлечь от себя на самих себя. – И опять эта замысловатая казуистика звучит со стороны Занозы. Из чего Алекс, да и, пожалуй, Кристина, видит выход в том, чтобы обо всем этом забыть и… Кстати, – почему-то одновременно кстати и не кстати это говорит Заноза, и опять уводит любую мысль в сторону себя, и чего он там опять придумал.
– И всё-таки кем я вам представляюсь? – задаётся вопросом Заноза и тут же даёт пояснение необходимости всё это выяснить для Алекса (видишь какой я воспитанный и в чём-то даже благородный человек, не иду на поводу эмоциям и, несмотря на всё то, что ты в мою сторону нагородил, даю тебе возможность для выбора), как ему к нему будет сподручней обращаться, раз уж так принято в современном обществе и никак без этого не обойдёшься. – Говорите, не стесняйтесь.
И Алекс бы сказал, да вот только ему этого не дают сделать, только декларируя на словах такое позволение. А Заноза, что за неуёмный тип, не может не только подождать, когда Алекс с мыслями соберётся и озвучит в слух наименее режущую слух Кристины сентенцию (ещё бы он заботился о Занозе, перебьётся), что б она была без своего сопроводительного мата, без которого самая знаковая часть именования теряет весь смысл и свою эффективность, и так уж и быть, без скользких намёков, типа утверждений в ту сторону в вас, в которую вам сложно физически смотреть, но куда вы всегда и всем собой смотрите, а Заноза, падла (сам напросился), сам хочет участвовать в процессе творения для себя отражающего его внутреннюю суть имени.