Свидетель - стр. 31
На него взглянул человек, лицом к лицу, и лицо это было в тени, а позади него – мутнеющее голубое небо и ветки зелени, машущие на ветру, на просвете редких солнечных лучей.
Человек был вылитый Димка.
Зеркало.
– Это зеркало, – сказал он негромко. – Зеркало, Кирюх.
– Фууууух, мать его, – шумно выдохнул Кирюха, подходя и заглядывая. – А я аж испугаться успел.
– Да не говори… – Димон замолчал – не хотел показывать заметную дрожь в голосе.
Зеркало оказалось расколотое, узкое, в высокой резной деревянной раме, перекошенной и черной. Не рассохшейся, а как бы наоборот, размокшей. Пыль и мелкая зеленоватая замшелость по краям покрывали потемневшее стекло. Вверху, у косого скола, забравшего правый верхний угол, осыпалась амальгама. Зеркало стояло на облезлом стуле – так, чтобы отражать все, что за окном. Пол и сиденье стула были засыпаны сырой глиной с обваливающегося потолка.
Страх прошел, и парни теперь один вперед другого рвались обследовать дом. В окно лезть не стали, решили найти дверь.
Они прошли вдоль стены в сторону двора, всем телом проламывая репейник и матерую дикую морковь, прикрываясь поднятыми локтями. Впрочем, в самом дворе, лишенном остатков забора, бурьян рос пусть и буйный, но не выше колен.
За двором и домом, под сенью старых-старых вязов и тополей, не росло ничего – ни кустов, ни сорняков. Там был почти лес. Наверное, так, вокруг дома, легче выбираться обратно, прикинул Димка.
Тут было жарко, и они расстегнули кофты, полные репьев после штурма зарослей.
Во дворе, кроме длинного низкого сарая с запертыми дверьми и мутным, заляпанным побелкой окошком, обнаружился еще погреб с открытой дверью.
Над входом сидел жук-олень, но, тронув его, Димон обнаружил, что жук давно сухой и держался лишь чудом. Тельце упало вниз, один рог сломался.
Погреб был вполне себе обычный – тоже обмазанные глиной, беленные известью кирпичи, выпирающие углами из продавленного сводчатого потолка, косые каменные ступени. Их истертые блоки оказались неудобными, короткими; свод нависал низко и мокро, на нем сидели рыже-серые ночные бабочки, не то спящие, не то, как жук, мертвые. Внизу сгущалась темнота; заплесневелая, полуобитая облезшей мешковиной внутренняя дверь косо висела на одной петле. Пыльно отсвечивали в темноте банки, белела на полу осыпавшаяся известь. Стояла пара ведер с какими-то гранулами.
– Что это? – спросил Кирюха, указывая на ведра.
– Нитроаммофоска, по ходу, – пожал плечами Димка.
Кирилл вошел под арку и спустился на три ступени.
– Мож, ну его на фиг? – спросил Димка – А то еще надышишься там чем-нибудь.