Светоч - стр. 42
– Ты волхва, тебе и ведать. А меня избавь от такого, не тяни за собой в омут. Была бы умная, давно бы уж оберег свой проклятый в речку забросила. Надо тебе живи лишаться раньше времени? Что, что смотришь, глупая? – выговаривал, но и сам смотрел, да так, что больно становилось: от красоты Владиной, он счастья чудного, которого и сам Глеб разуметь не мог.
– Нет, – головой покачала, – не брошу. Мне его бабушка дала, а она мудрая была, знала, что дурного мне не сделает.
– Как знаешь, – встал с кулей, отошел подальше, да почуял тоску, будто чего лишился. – Влада, не лезь. И так добр к тебе сверх меры. Верь, не будь ты Скор, поучил бы, да больно, – врал, не морщился, знал, что не тронет, скорее сам себе руку отгрызет, но ей худого не сделает; с того и злился, и брови супил, и пугал.
– Нежата твои слова услышит. Провидела я, что твоя рука будет на его плече лежать, а его на твоем. Замиритесь, – прошептала и улыбнулась, все так же скупо, как и всегда.
Не сдержался Чермный, вызверился, подступил наново к ведунье:
– Не смей. Знать не хочу, что ждет меня. Видал я дурней, что за каждым чихом к волхвам бегают. Своим умишком не живут, ленятся. Племя волховское на беду людям дадено. Без вашего слова проживу, долю свою сам сотку и никому не позволю хоть малую нитицу вытянуть без моей на то воли. Разумела? – шипел, слова гневные, будто ядом сочились.
– Чудной ты, Глеб Чермный, – смотрела с интересом, едва не любовалась. – Иной бы рад был, а ты… Слово твое услыхала, более не стану о доле твоей рассказывать.
– То-то же, – с трудом оторвал взгляд от красавицы и пошел искать дядьку Вадима, просить, чтоб обкорнал бороду.
А как иначе? Новоград завсегда встречал по одежке, да по пригожести. Глеб злился, разумея нелепие, но знал, зачем идет и чего хочет стяжать. А борода-то отрастет, никуда не денется.
Глава 10
– Владка, ты глянь, народу-то, народу! И как они не передавят дружка дружку? – Белянка крепко держалась за торбу свою, прижимала ее к груди, как иная баба дитя, вертела головой своей вихрастой, по сторонам смотрела.
Влада и сама обомлела, когда увидала причал Новоградский. Насад видимо-невидимо, вокруг люди бегают, тюки таскают, бочки катят. И крик, и смех, и плачь. Промеж того и стук молотков, и едкий запах выделанных кож, и зазывы купцов.
Торговые ряды начинались прямо у реки, за ними и овины, и конюшни, и стойла для скотины. Пёстро, да шумно, хоть жмурься и уши затыкай. Тётки-торговки звонко кричали, манили купить хоть пряник, хоть бусы, хоть ткани кус. Одна горластая до того надсаживалась, что Владке сей миг и захотелось тех пирогов, что расхваливала бойкая бабёнка.