Светлейший. Царь Марса - стр. 23

Такое гадство!

Эбигейл смотрела в ночь иллюминатора. Внизу проплывали сияющие пятна городов, светящиеся нитки магистралей, жизнь шла своим чередом. Мало кто внизу видел скользящий по черному небу лайнер, субкосмос как-никак.

Царственная бабушка прислала за ней свой личный борт и сказала: «Прилетай срочно. Я тебя жду. Бросай все дела».

Что это могло значить? Бабушка никогда не предпринимала необдуманных решений. Потому и прожила дочь Михаила Великого столь долгую жизнь? Так что она хочет сказать Эби? Явно ничего такого, что связано с наследованием короны Шотландии. Ведь Эбигейл больше не наследная принцесса Шотландская, А Великая княжна Русская и Ромейская, невеста Наследника Престола Единства. Знать бы еще кого именно из наследников… Сложно там все. Такова участь и судьба всех принцесс и принцев – сказали «ежик мягкий – садись». Это только в кино сплошная романтика и балы. А в жизни – это грязь, кровь и интриги. Без конца.

Старая пани степенно пила чай, глядя на уходящий за Рудные горы свет. Ее уже великовозрастные «девочки» утром разлетелись влиять по континентам. Верную Агнешку, прислуживавшую им прошедшие три дня, она отпустила. Пусть отдохнет дней пять на Богоявление, встретит «Трех царей» со своим семейством. Надо собраться с мыслями. А здесь, в скромном домике в Яхимове ей думается легче.

В отличие от компаньонок, собственных дочек и с семьями Мария-Лена собирала на Рождество, в своем замке Эгерберк, восстановленном стараниями мужа в соседнем Лесткове. Если бы не титул, не стали бы они тогда так напрягаться. Но что даже с деньгами могло светить выкрестам выше «земана»? А так королю вместно было дать мужу «свободного пана». Так что она теперь в Германии фрайхеррин Марлен Албрехт-Эгерберк, а в Ромее баронесса Мария Лесткова. Приятно. Подхватила она эту тягу в Луизиане и Сильвании. Век назад американские дурочки-наследницы тянулись в Лондон и Новый Рим за титулами. Летели как бабочки к огню… А потом этот огонь выжег их землю. И не купишь теперь титулов просто за деньги. Простолюдину же на самый верх хода нет. Одна дорога – через подвиг и Служение. Везде. С миллиардом солидов или ломаным грошем в кармане. И не скажешь, как проще, в ушко этой иголочки редкий груженный золотом верблюд пролезет. Там от таких тесно.

– Мяу, – прервал философствования хозяйки соскучившийся по заботливым рукам мейн-кун.