Светить, любить и прощать - стр. 15
Амалия, уже выходящая из кухни, удивленно обернулась:
– Вот тебе раз! А спасибо-то за что?
Люся простодушно хмыкнула, пожав плечами:
– Не знаю…. Спасибо, что не отругали. Не уволили. Я ж так запереживала, чуть сердце из груди не выскочило!
Амалия, ухмыльнувшись, внимательно оглядела свою помощницу с ног до головы и, покачав головой, неторопливо вышла в гостиную.
На столике возле кресла по-прежнему одиноко стоял высокий бокал, наполненный терпким густым вином. Она взглянула на старинные часы, висевшие на стене. Всякий раз, когда она слышала их чудный бой, она вспоминала своего отца. Вот бы сейчас поговорить с ним, посоветоваться, прижаться к родному плечу…
Нет. Время неумолимо. Давно нет отца, и пожаловаться некому. С мамой, конечно, можно поговорить, но в ее возрасте лишние потрясения ни к чему, поэтому Амалия старалась маму не нагружать своими проблемами.
В комнату осторожно вошла Люся, старательно держа на вытянутых руках поднос с чашкой, заварочным чайником и какими-то вазочками. Помощница шла медленно, будто опасаясь споткнуться и уронить свою ношу. Поставив поднос рядом с Амалией на журнальный столик, Люся выдохнула и простодушно пробормотала:
– Ой, я после сегодняшнего случая даже поднос в руки брать боялась!
Амалия, обернувшись к ней, прищурилась:
– Слушайте, перестаньте же всего бояться! Слышите? А то мы с Вами не поладим! Я человек очень строгий, но не до такой же степени, чтобы люди в обморок падали. Работайте спокойно. Кстати, Аня не приезжала сегодня? Куда она запропастилась?
Домработница оправила фартук и пожала плечами:
– Нет, Анечка, с утра позавтракала и уехала в университет. Амалия кивнула:
– Это я знаю. Думала, может быть, пока меня не было, она заезжала. Ну, да ладно. Понятно…. Сессия у нее.
Люся ушла на кухню наводить порядок, а Амалия, выпив чашку свежезаваренного напитка, взяла последний альманах, посвященный итогам только что закончившейся выставки и погрузилась в чтение. Что поделаешь? Настроение настроением, а дела не ждут.
Однако, поработать не удалось.
Хлопнула входная дверь, в прихожей громко затопали, и в гостиную буквально влетела раскрасневшаяся от мороза дочь.
Стройная, высокая, длинноволосая, она светилась молодостью и здоровьем. Ее медно-рыжие волосы, разметавшиеся по плечам, красиво оттеняли гладкую, персиковую кожу лица и шеи, кажущуюся перламутровой. Все в этой юной красавице казалось необыкновенным: и открытая улыбка, и стремительная походка, и длинная лебединая шея, и разрез зелено-серых глаз, и чудная тонкая талия.
Амалия, обернувшись, невольно залюбовалась появившейся дочерью и, пафосно раскинув руки, воскликнула: