Свадьба моего бывшего - стр. 9
– Где тебя носит?! – мама заметила меня. Я обреченно поплелась к дому: и так плохо, она еще…
В нашей семье главным был не отец, а мать. Взрывная жесткая женщина и спокойный уравновешенный мужчина создавали поразительную пару. Отец – врач в местной областной больнице; интроверт, склонный к меланхолии. Мама – повар от бога с задатками автократа. В ресторане, которому она оказала честь работать, царил абсолютный тоталитаризм, полная монархия. Папа уже полысел, да и брюшком обзавелся, мать, напротив, оставалась поразительной красавицей в свои сорок с хвостиком. Как они нашли друг друга, влюбились и прожили в достаточно крепком и счастливом браке двадцать лет – даже для меня загадка. От матери мной была унаследована внешность, от отца только рост, характером пошла в покойную бабушку. И слава богу! Потому что папа – улитка, а мама – бульдозер. Лучше уж что-то среднее.
– Мама, я… – начала, но эмоции нахлынули, и я разрыдалась.
– Ева, девочка, что случилось? – мама притянула меня в объятия, обеспокоенно поглаживая по волосам. Эта несвойственная ей нежность обескуражила, и плотину прорвало: никакой правдоподобной лжи заготовлено не было, а унизительная правда судорожно рвалась наружу. Я захлебывалась, рассказывая с самого начала. Было больно и стыдно, но желание выговориться слишком сильно. Хочу, чтобы меня поняли и уверили, что не такое уж я и аморальное чудовище.
– Ах он подлец! – взорвалась мама, услышав, что произошло в машине. – Да я его засажу! Как он посмел! Завтра же напишу заявление!
– Мамочка, нет! – кинулась к ней. – Он ничего такого не сделал, я сама… Он ничего не сделал, не надо заявление!
– Его родители узнают, это я гарантирую! Пусть не думают: раз богаты, значит, могут пользоваться молоденькими глупышками. Я ославлю их на весь город!
– Мамочка, прошу, не надо. Прошу!
Она же меня опозорит, не его! Для парней – это плюсик на доске мужского почета. А для девушки – клеймо шлюхи!
– Успокойся, успокойся, – мама снова обняла меня, не давая упасть в истерику. – Все будет хорошо, обещаю. Иди, ложись и выкинь это из головы. Забудь этого подлеца.
Утром, когда выползла из комнаты, разбитая и подавленная, увидела за завтраком только отца. Ночью глаз сомкнуть не смогла: то боялась маминых угроз, то думала о Казанцеве. Я же сама во всем виновата, если бы не моя упертость, не попала бы в эту отвратительную ситуацию. Сегодня очень жалела, что поделилась с матерью своими проблемами. Как теперь в глаза смотреть?
– Пап, а где мама? – обеспокоенно спросила.
Он ел наспех состряпанную яичницу и пил крепкий кофе. Подозрительно. Кофеин ему категорически запрещен, и мама не приготовила бы ему такую банальность. Не ее почерк.