Суждено выжить - стр. 24
Я потушил папиросу и бросил в пепельницу.
Кошкин глубокими затяжками докурил до конца и сказал: «Вы мне не верите?» «Не говори, Кошкин, загадками, – вспылил политрук. – Говори, что у тебя за предчувствие». «Давайте, товарищи, по маленькой, – сказал командир роты, – а потом веселей будет говорить».
Стукнулись стаканами, выпили. Слабо разведенный спирт перехватил дыхание.
Кошкин не закусил, встал в проход между полками, заговорил: «Сегодня майор из штаба округа сказал мне, фамилию его называть не буду, что немцы стянули к нашим границам большое количество живой силы и техники. На днях будет война, а не провокации». «Что-то, ребятишки, не так», – невнятно сказал командир роты с набитым хлебом и колбасой ртом. «На днях можно ожидать войны. Немецкие самолеты ежедневно нарушают нашу границу, летают как дома. У меня брат летчик, командир эскадрильи. Он говорил, что нашим летчикам и зенитчикам дан приказ не мешать немцам. Пусть проводят разведку», – басом сказал политрук.
«Кошкин, откуда может знать твой майор такие подробности?» «Это достоверные сведения нашей разведки. Это показания перебежчиков», – ответил Кошкин. «Это сарафанное радио», – повторил в такт политрук.
«Я верю майору, – возразил Кошкин. – Он мой земляк. Друг моему отцу. Это честный человек. Он не скажет зря».
«Не верь, Степан, сарафанному радио, – вмешался в разговор я. – Наше командирование знает, что делает. Если бы нависала угроза со стороны немцев, то, во всяком случае, снабдили бы боеприпасами. Ты прекрасно знаешь, наша армия – самая сильная армия в мире. Наш сталинский лозунг: «Если враг нападет, будем воевать на территории врага». Пусть только немцы сунут свое свиное рыло в наш советский огород. Мы им покажем, где раки зимуют. Можешь, Степан, не беспокоиться. Если предвидится война, наше командование об этом больше нас знает. Поэтому нам с тобой не надо беспокоиться. Будет все. Будет, Степан, тебе и белка, будет и свисток».
«Правильно, Котриков», – поддержал политрук.
«Чем, товарищи командиры, занимаетесь?» – послышался за широкой спиной Кошкина голос комиссара батальона. Мы вскочили на ноги для приветствия. Комиссар сказал "вольно". «Не пора ли вам поспать? И неплохо бы проверить личный состав, чем люди занимаются». «Спят, товарищ комиссар», – отрапортовал я.
Кошкин не то растерялся, не то забылся, продолжил стоять, загораживая проход. Комиссар похлопал Кошкина по плечу, тихо проговорил: «Богатырь же ты, товарищ Кошкин. Косая сажень в плечах».
«Кошкин, пропусти к ребятам. Ребята, потеснитесь, я сяду. В ногах правды нет, – с улыбкой говорил комиссар. – Что у вас, ребята, накопилось? Выкладывай!»