Суворовский алый погон - стр. 23
Экзамены, экзамены… Оказалось, что не только они преграда на пути в военное завтра. После математики, которую Николай сдал тоже на четвёрку, была медкомиссия. Тут поддержал Георгий Александрович. Вполне понятно, что после прижигания гланд не всё ещё зажило как следует, и врачи могли придраться.
Провожая паренька, умышленно срезавшегося на экзамене, Николай непрерывно спрашивал его:
– Почему же ты уходишь? Что тебя так напугало?
– А что здесь хорошего? На улицу, на девчонок через решётку в заборе смотреть? Не-ет… Я сейчас домой, ещё успею десяток дней на даче побыть. Там ребята ждут и… девчата! – сказал он со значением.
Николай снова вспомнил Ларису: «Эх, вот сейчас бы туда, в деревню. Как же там здорово! Как здорово! А здесь! Строем на обед, строем на прогулку, а о том, чтоб в город выйти, и вовсе надо забыть! А может лучше действительно в техникум поступить, ведь в Калинине есть авиационный…»
Ухитрился позвонить домой. Вечерком позвонил. Трубку взял Георгий Александрович. Николай начал без всяких предисловий.
– Не могу. Не нравится мне здесь. Хочу забрать документы.
– Так! – проговорил Георгий Александрович. – Всё понятно, очень понятно. И с какими же глазами будешь документы забирать?
– А я на немецком на двойку отвечу…
– Когда немецкий?
– Послезавтра!
– Хорошо. Пусть так. Только не спеши. Завтра я тебя навещу. Сразу после работы заеду.
Николай уже сдал изложение, математику, физику. Все четвёрки. Он не знал, что проходит в училище даже с двойкой по иностранному. Набор-то был первый, и о конкурсе командованию училища пришлось забыть. Круто взяли экзаменаторы. И вот уже при необходимости набрать сто человек в кандидатах на поступления осталось восемьдесят.
Но двойка двойкой… А есть ещё желание или нежелание учиться. Никто насильно оставлять никого не собирался.
В эти дни навис дамоклов меч над всей судьбой Николая, над всем его жизненным путём. Он не понимал этого, как не понял и тот хорошо подготовленный в учёбе паренёк, что уже небось добрался до своей дачи и предался заветному и желанному отдыху в своих отроческих компаниях.
Георгий Александрович приехал, как и обещал, вечером, после ужина. Вышли на небольшую аллейку, что шла вдоль забора училища. Этой аллейки давно уж нет. Вырос там новый корпус, основной теперь корпус училища, построенный уже специально для суворовцев, а не приспособленный, как старый корпус, для училищных задач.
Сели на лавочку неподалёку от бюста Суворова.
– Ну что ж, дрогнул? Это бывает! – начал Георгий Александрович. – А я вот всю жизнь жалею, что расстался с армейской службой. Конечно, война… Из спецшколы в штурмовой авиационный полк. Но не лётчиком и не офицером. Стрелком штурмовика воевать довелось. Немногие из стрелков уцелели. Что не вылет, то… – Он махнул рукой. – Так хотелось летать! Но как в училище проситься? Боялся, что подумают, мол, таким образом уцелеть хочу.