Суворовец - стр. 11
Так оно было или не так – бог весть, это сейчас Алексея не шибко-то занимало. Гораздо больше интересовало другое – где бы раздобыть водки? Как успел доложить верный Прошка, донцы уже прошвырнулись по всем окрестностям, скупая вообще все, что можно было употребить в целях приятно-пьяного веселья. Если была водка – брали водку, не было – и брагой не брезговали и даже забродившим квасом. В монастырь заглянуть тоже не постеснялись – за кагором. И это при всем при том, что водка-то у них еще имелась и своя, казенная, в обозе.
– Ну, вот я и говорю! – Прохор возмущенно всплеснул руками. – Казенка есть, а они… Нам-то что теперь делать, коли волчины эти еще с утра рыскали? Теперь уж… шаром покати… Теперь уж… Эх!
– Экий ты питух, Проша, – пошевелив подброшенный в костер хворост, укорил парня Никодим Иваныч. Невысокого роста, с виду не очень сильный, но жилистый, в ловко пригнанном мундире с до блеска начищенными пуговицами, старый солдат производил впечатление человека бывалого, каким, собственно, и являлся. Прохора он опекал, учил уму-разуму.
– Донцы-то, оно понятно, прокатились… – пошевелив хворост, ветеран заглянул в котелок. – И тут уж мы до самого Букурешта ничего не сыщем. Ты воды-то принеси, Проша!
– До самого Букурешта! – округлив глаза, молодой потянулся за котелком. – Воды-то принесу, Никодим Иваныч. Вода, чай, не водка, искать не надобно.
– От и принеси, от и славно…
Проводив парня взглядом, старый солдат покачал головой и хитро прищурился:
– Ну, а ты, господин капрал, что скажешь?
Честно сказать, насчет водки Алексей пока ничего такого не придумал, а только еще начал подумывать. Впрочем, думать надобно было как можно быстрее – скоро и вечер уже. Эх, пирушка сейчас – самое дело! А что? Не так уж и часты на войне праздники.
Хмыкнув, молодой человек присел к костру, на расстеленный кусок обозной парусины, используемый когда как – и от дождя, и от солнца палящего – в качестве тента, и вот так – посидеть-поваляться. Сегодня вот день выдался облачный, нежаркий – вот и лежала себе парусина прямо в притоптанной траве, меж деревьями не натягивали. Да и не деревья тут росли, а какие-то кусты-переростки типа орешника да чернотала.
Кстати, парусину эту для тента именно Ляшин и приспособил, а глядя на него – и другие тоже.
– У казаков-то и казенная водка есть, – покусав губы, Алексей задумчиво посмотрел вдаль, на дымчато-голубую ленту Дуная, на расстилавшуюся за ней бескрайнюю степь, изредка перемежающуюся чахлыми зарослями. Турецкий берег. Где-то там – крепость Силистрия, где-то там – Туртукай. Отсюда не видать, но совсем рядом.