Суперхан - стр. 18
И мысли его, скорбные мысли, переключились на Амантая, на друзей. На время, которое не щадит никого и ничего.
А «боинг» все кружил над городом. Высоко-высоко.
Дубравин смотрел в иллюминатор. То вверх. То вниз.
Вверху он видел прозрачное черное осеннее небо и звезды. Внизу – туман. А вот вокруг!.. Он заметил, что ниже их борта медленно движутся огни. А правее – еще. И еще.
Сначала он не мог понять, что это. А потом наконец сообразил, что это не ангелы летают в небесах, а просто другие самолеты тоже кружат над бывшей столицей Казахстана. И ждут разрешения на посадку.
В томительном ожидании прошло минут тридцать. Из-за белых-белых вершин прорывались первые лучи солнца. Внизу, словно рвущаяся ткань, расползался туман. Показались маленькие игрушечные домики пригородов Алма-Аты.
Самолет, словно птица, вздрогнул, опустил свой стальной нос-клюв и начал снижение к аэропорту.
Когда их «боинг» катился к стеклянному, похожему на волну, зданию аэропорта, туман уже полностью рассеялся. Обнажились вечные, кое-где уже убеленные снегом, горы Алатау.
Круглые фуражки и такие же круглые лица пограничников не удивляли Дубравина. Процесс национализации в Казахстане прошел давным-давно. Хорошо, что хотя бы загранпаспорт для въезда в республику не требуется, достаточно российского.
Привычно хлопнула печать, и Александр оказался в зале прилетов, выглядывая в толпе знакомые лица.
IV
Про Александра Майснера можно было сказать, что это человек-оркестр. Не в плане веселости, музыкальности и артистичности, а в смысле родословной. Намешано в нем было немало «генофонда». Отец – советский детский писатель, еврей по национальности. Мать – русская, из Рязанской губернии. Сам он был женат на уйгурке, а дочери его жили в Канаде. В общем, полный интернационал.
Это и отметил Дубравин, когда увидел знакомое лицо: опущенный горбатый нос, высокий череп с залысинами и редеющими на макушке волосами, под крутым лбом угнездились припухшие, красные то ли от недосыпа, то ли от перепоя, глаза. Фигура Майснера напоминала шкаф с выпирающим животом.
Увидел Дубравина – обрадованно улыбнулся. Замахал рукою.
– Ну, ты и вымахал! – только и смог произнести Дубравин, высвобождаясь из крепких объятий.
– Марина! – представил Майснер свою спутницу, полненькую, небольшого роста, круглолицую, добродушную даму.
Почеломкались троекратно, по-русски.
Из-за спины шефа нарисовался чернявый водитель, Олег. Похоже, русскими в нем были только имя и фамилия. А так, с виду – широкоскулый, темноликий, с живыми черными глазами – вылитый азиат.