Сулейман. Я выбрал тебя - стр. 10
Не до конца вынырнув из дремы, распахиваю глаза, пытаясь проморгаться и сориентироваться, и рот, чтобы заорать. Матом.
Вадим, стащив с меня одеяло и забравшись сверху, усердно елозить нижней частью тела и, дыша перегаром, пытается засунуть мне в рот свой язык.
– Фу.
Дергаю головой в сторону и кривлюсь.
Совсем что ли охренел?
Мало того, что воскресенье, и я хочу отоспаться, так еще и после вчерашнего хамства ни на какие сексуальные игрища меня не тянет.
Упираюсь ладонями в стальные мышцы груди и, вертясь, чтобы отвоевать свободу, всячески стараюсь скинуть с себя стотонную тушу слона.
– Перестань, – воплю, когда это не помогает.
– Хочу тебя, пи..дец, – сопит Кравцов, предпринимая новую попытку заткнуть мне рот поцелуем и одновременно забраться рукой под резинку брюк. – Машка, ну давай, по-быстренькому, – стонет и тут же злится, когда мои штаны не поддаются. – На хрена ты на себя столько барахла нацепила?
– Чтобы не замерзнуть, – отвечаю правду, пытаясь сбить руку, которая нашла шнурок на начала его развязывать.
– Нечего было окно распахивать, не лето на дворе, – поучает Кравцов и вновь трется об меня стояком. – Бл…, не хочешь трах…ться, хоть в рот возьми.
– Совсем ненормальный?
Сжимаю зубы и вырываюсь всеми силами, потому что озабоченность Вадима уже не просто нервирует, а пугает, когда он стягивает собственные штаны и ползет вверх, явно чтобы помочь мне не сильно наклоняться.
– Я – мужик, мне надо, – пыхтит объяснение, от которого я, по его логике, должна тут же раздвинуть ноги и распахнуть рот.
– Мне не надо, понимаешь? – пытаюсь донести сложную для мозга Кравцова мысль.
Чудом выскальзываю из-под груды мышц и тут же сваливаюсь на пол, отбивая копчик.
Нестрашно, зато не изнасиловали. Точнее, не отлюбили по своему желанию и без моего согласия.
Нахожу причину не расплакаться от резкой боли.
– Тебе, бл…, никогда не надо. То голова болит, то жопа, то хер пойми чего. Задолбала.
Вадим подтягивается на руках и садится между подушек, опираясь на спинку изголовья. Губы поджаты, брови нахмурены, а на еще «жеванном» после сна лице недовольная гримаса обиженного мальчика.
– Может, тогда рукой? – предпринимает новую попытку, сверля во мне дыру красными после пьянки глазами.
– Нет, – качаю головой.
Ни руками, ни ртом, ни другими частями тела я не хочу контактировать со своим молодым человеком.
У меня нестояк после вчерашнего.
Или не только после вчерашнего?
Приходит в голову шальная мысль с кучей разных примеров, когда я старалась замолчать проблему, чтобы не ругаться.
– Ну ты и стерва, Машка, правильно Серёга вчера тебя назвал, – выплевывает Кравцов, желая уколоть.