Сукины дети. Тот самый - стр. 36
– Везунчик, – говорили наши. – Дёргает смерть за усы. Когда-нибудь доиграется.
– Святой человек, – улыбались местные. – Его ведёт Бог.
– Но ты же не псих, – возразил Алекс.
– В чём я лично сомневаюсь.
– Тогда Котова спроси, – усмехнулся шеф. – Ему психом быть по должности не положено. О! Лёгок на помине…
Майор принёс термос с горячим кофе.
– Хорошо иметь заботливую маму, – обжигая пальцы, Котов до краёв наполнил пластиковый стаканчик и протянул мне.
– Это у тебя, что ли, мама? – хихикнул Алекс.
– У стажера моего, Максимки. Золото, а не женщина! Каждый день: котлетки, пирожки, бутербродики… Ей-богу, женюсь.
– Брак холостит душу, – назидательно сказал шеф. – К тому же, зачем тебе пасынок – сослуживец? Но благодари всенепременно. Во имя непрекращения потока мирских благ…
Кофе и этот необязательный трёп как-то помогли мне прийти в себя. Ощущение, что всё – не по-настоящему, что я попал на фантасмагорическое представление авангардного театра – ушло. И не скажу, что от этого сделалось легче.
Больше всего я думал о девушке. Кто она? Как угодила в такой переплёт? А ведь где-то у неё есть родители. Друзья-подруги. Может быть, парень. Для них она – пропала. Не вернулась с вечеринки, из института, с работы…
На улице сейчас около ноля. А она лежит там совершенно без ничего, да ещё и эти иглы…
– Девчонка в коме, – сказал Алекс, допивая кофе из стаканчика. – Ничего не видит, ничего не слышит, ничего не чувствует… Тело её сейчас подобно шлангу, через который течёт вода, или электрическому проводу.
– Откуда вы знаете, о чём я подумал?
– Опыт, мон шер. Сын ошибок трудных, – Алекс закурил и передал пачку "Медного всадника" Котову. – О чём ещё можно думать, находясь на месте преступления?
– Это, – майор переступил с ноги на ногу. – Полкан спрашивает: что делать-то? Нельзя же её так оставить. А?
– Хорошо бы людей убрать, – напомнил Алекс.
Я пока не понимал: почему мой шеф пользуется таким авторитетом, что без его слова полковник полиции не решается и шагу ступить.
– Всех? – тоскливо переспросил Котов.
– Нет, только полицейских. В смысле – оставьте оцепление, но подальше. Чтобы никакая посторонняя шушера не налезла. А вот дом… – шеф обозрел ряды окошек. Почти в каждом угадывалось бледное пятно лица, а то и не одного.
– Вирус, – сказал я. – Заграничный. Обнаружили неизвестный штамм, и до выяснения дом берётся на карантин.
– Гений! – похвалил Котов и умчался.
Через пару минут люди в страшных синих скафандрах потащили вокруг дома оранжевую ленту, подъезды закрыли и опечатали, а матюгальник, установленный на крыше одной из мигалок, принялся плеваться носорожьим храпом, в котором угадывались отдельные слова и фразы: