Сука-любовь - стр. 7
Поцелуи становятся всё откровенней и чувственней. Яремная впадина, кожа между грудей, живот, его низ, бедра, внутренняя сторона, клитор. Я шумно втягиваю воздух и непроизвольно выгибаюсь дугой. Никто и никогда не прикасался ко мне вот так, к тому же еще и губами. По нервным окончаниям словно пускают ток.
Зажмуриваюсь до образования цветных точек и крепко стискиваю одной рукой твердый подлокотник дивана. Горячий влажный язык беспощаден сначала в своей мучительной неторопливости, затем — в жесткой стремительности.
Мои бедра инстинктивно пытаются сжаться, но его сильные руки не позволяют этому случиться. Мне жарко. Мне хорошо. Мне…
Я вскрикиваю, ощущаю, как ток будто бы усиливается, взрывается серебристыми искрами внизу моего живота, высвобождая наружу ощущение, которое ни с чем невозможно сравнить. Это восхитительная легкость. Сладость. Слабость. Это нечто, вызывающе пьяную счастливую улыбку.
Приоткрываю глаза и замечаю, что он наблюдает за мной. Вот такой. Разнеженной. Открытой. Откровенной. Развратной.
Я провожу ладонью по его бедру и чувствую, как его пальцы касаются меня там, где еще секунду назад были губы. Он хочет проникнуть в меня, но я непроизвольно дергаюсь от легкого неприятного ощущения.
Между бровей моего любовника возникает складка и делает его лицо недовольным. Он жестко подтягивает меня за бедра к себе и пытается продолжить начатое, но я снова дергаюсь. И снова это происходит инстинктивно.
Я не хочу сейчас впускать в свои мысли реальность, но она так и рвется сюда, проламывает хрупкий барьер моего побега в нирвану.
В прошлых отношениях я ощущала лишь нестерпимую боль, когда в момент откровенных ласк мы стремились перейти к основному, самому главному этапу. Я не могла контролировать эту боль. Не могла привыкнуть к ней или просто перетерпеть. Из-за нее я до сих пор не способна полноценно войти в ту часть жизни любого взрослого человека, где таится сексуальная сторона существования. Несмотря на восхитительный оргазм, история сейчас рискует повториться.
— Я думал, мы здесь для конкретной цели, — слышится недовольный тон моего любовника.
— Всё так, — еще тише, чем он, отвечаю.
— И в чем тогда проблема?
Странно, что позволить человеку, которого я абсолютно не знаю, целовать меня и ласкать, оказывается куда проще, чем просто сказать правду, состоящую из одного слова.
— У меня нет времени нянчиться с тобой, — он хочет подняться с дивана, но я не позволяю, резко хватаю его за руку. В кончиках пальцев даже немного немеет от того, настолько крепкой оказывается моя хватка.