Сухопутная улитка - стр. 12
«Лапша» Марину так все здесь на гандболе и звали…
Марина пожалела, что полезла с вопросами. Елена Валерьевна нервничала на турнире, ругалась с арбитром из-за Вари – судья назначил семь метров, по мнению тренера Варя заслуживала только десять метров. В итоге Варю удалили на две минуты, а Елене Валерьевне показали жёлтую карточку…
Глава четвёртая. Стукачка
В спортивном корпусе были медицинские кабинеты. Сказали, что будет медосмотр. Их команде назначили на рано. Но тренера не было. Елена Валерьевна пришла спустя два часа с каким-то странным лицом, то ли до смерти напуганная, то ли просто сильно злая. Она не говорила, а рычала. Сунула Маше какие-то листки:
− Веди, Машуль, команду. Если меня позовут, в зале найдёшь.
Потом узнали, что у Елены Валерьевны в этот день умер отец. Совсем ещё не старый. Сердце…
На медосмотре к невропатологу вошли скопом.
− Курите, пьёте, матом ругаетесь? – неожиданно спросил врач и почесал усики.
Все молчали. Матом в раздевалке ругались все, кроме Сони. Что с этой Сони взять. Один раз зашёл разговор о сексе, Соня спросила: а что это?
− У родителей спроси, − презрительно бросила Марина.
С тех пор, если Соню у гардероба встречала мама, то с ненавистью смотрела на Марину. Марина смело смотрела в ответ, не опускала глаза. Ей бы было легче, если бы эта здоровая неухоженная некрасивая тётка в дешёвых джинсах что-нибудь ей сказала, не молчала. Но тётка молчала, и от этого у Марины ещё больше портилось настроение.
− Ну так что, девочки? Как дела с дурными привычками? – спрашивал невропатолог, выводя нечитабельные каракули на листочках.
Все молчали.
− Одна команда?
− Одна.
− И ты, малышка, Максимова Соня, с ними?
− Да, − ответила Соня. – Там ещё девочки младшие были. Но Любушкина всех обижала. Они и ушли. Осталась только я.
− Любушкина? Кто тут Любушкина?
− Я, − скромно улыбнулась Марина. Она ничуть не испугалась. А вот Маша почему-то покраснела.
− Не куришь? – непонятно было, зачем врач это спрашивает.
− Нет.
− Но ругаешься? Как, Соня, ругается Марина?
− Да, − сказала Соня.
И вот тут Марина почувствовала, что краснеет. Невропатолог между тем всё что-то строчил в бумажках и ухмылялся сквозь усы. Он отдал листочки Маше:
− Следи, капитан, за дисциплиной. Гандбол – нервная грубая игра. Что, девчата, главное и в жизни и в спорте?
Все молчали.
− Держать себя в руках. Не выходить из себя. А то можно и обратно не вернуться, красная карточка… удаление до конца жизни… то есть игры… мда…
После этого злополучного медосмотра Марина притихла, не приставала к Соне – вдруг невропатолог донесёт Елене Валерьевне? Но прошёл турнир, на котором они заняли последнее пятое место, прошло больше месяца со смерти отца Елены Валерьевны, и тренер стала такой же, как была, без того растерянного странного старящего её лица.