Судьбы причудливый каприз - стр. 22

– Эвелина Олеговна, вас приглашает Владимир Владимирович.

– Зачем, не знаешь?

– У него к вам разговор, какой не уточнил.

Эвелина направилась в кабинет заведующего. Возраст Владимира Владимировича приближался к семидесяти, и он был олицетворением ученого докомпьтерных технологий, когда всё делалось не спеша, скрупулёзно, да и к коллегам относились с большим почтением. Спокойный, всегда уравновешенный Владимир Владимирович никогда не спешил, его речь больше напоминала рассуждение, чем конкретизацию целей и задач. Иногда казалось, что эти рассуждения уходили далеко от предмета обсуждения, но каким-то чудесным образом Владимиру Владимировичу удавалось вернуться к теме, связав всё в единый фантастический рисунок, где, казалось бы, отвлечённые рассуждения непостижимым образом приобретали функциональное значение. И всем сразу становилось ясно, зачем необходимо предпринимать те, или иные действия. На кафедре, Владимира Владимировича не просто любили, к нему относились с уважением, и даже определённым благоговением. Профессор обладал той интеллигентностью, образованностью, мудростью, которая не выставлялась напоказ, не требовала признания, а проявлялась естественно и просто. Состояние души видимо отразилось и на внешности Владимира Владимировича. Не высокий рост, среднее телосложение, абсолютно седые волосы и небольшая, такая же белая, борода. Это придавало профессору сходство с Санта Клаусом, и не только внешнее. Когда коллеги, оказавшись в сложной ситуации, обращались к нему, всегда получали совет и поддержку. Делалось это так корректно, что они часто даже не замечали, и, возможно, позже думали, что сами пришли к таким умозаключениям. Поэтому, если Владимир Владимирович приглашал кого-либо для беседы, все относились к этому серьёзно, и даже считали за честь.

– Здравствуйте, Эвелиночка, присаживайтесь, – как всегда спокойно и неторопливо поприветствовал её Владимир Владимирович.

Эвелина села, пытаясь угадать, чем вызвано приглашение.

– Наташа мне сказала, что вы думаете над вопросом докторантуры, – продолжил заведующий.

Эвелина улыбнулась.

– В том то и дело, что думаю, причём последние двадцать минут, поэтому решение пока не принято.

– Вы, наверное, обратили внимание, Эвелиночка, что в последнее время я часто сетую на то, что с некоторых пор у нас усиленно проповедуется идея философии как истории философии. Но если есть история чего-то, то должно быть и это что-то. Правда, некоторые западные философы, Ричард Рорти например, сегодня считают, что появился новый вид культуры, культура заменившая философию литературой. Так же как предшествующая культура заменила религию философией. Что вы улыбаетесь, Эвелиночка?