Судьбы людские. Любимый Иркутск - стр. 43

Голос полковника дрожал, казалось, что у него тоже разрывается сердце.

Мир рухнул. Все, что держало Веру Ивановну на этом свете, исчезло. Зачем жить, она уже не понимала. Соседи уговаривали ее взять себя в руки. Ведь надо достойно предать земле, похоронить тело ее сыночка. Уже ничего не вернуть, ничего не исправить. И Вера Ивановна смогла. Какие же сильные духом наши женщины!

Тела своих детей они вместе с мамой Анюты забирали из морга Нижнеудинска. Они не разговаривали друг с другом. Каждая была подавлена и как будто бы потоплена в своем горе. Кого винить в смерти сына и дочки, они не знали. Следователи отдали им все письма, которыми обменивались пылко полюбившие друг друга наши Ромео и Джульетта. Это все, что у них осталось в память о детях. Да еще кресты на их могилах напоминали им о безвременно ушедших детях. О Славке и об Анюте.

Я уже почти дописал эти последние строки. Как вдруг на мое окно прилетел белый голубь. Он прохаживался вдоль подоконника. Воркуя, переминался с ноги на ногу. Приостановился у входа в мою комнату. Потом, уставив на меня взгляд своих проницательных глаз, осторожно вошел в мой дом. Я зачарованно смотрел за продвижением этой птицы. Затем я взял буханку белого хлеба и накрошил его прямо на своем письменном столе. Голубь немного подозрительно посмотрел в мою сторону. Но голод оказался сильнее инстинкта самосохранения. Он начал суетливо и жадно клевать хлебные крошки. Потом через открытое окно к нему присоединился еще один грациозный белый голубь. Наверное, это была супруга первого моего гостя, которую он выбрал однажды на всю свою голубиную жизнь. Вслед за ней в мою обитель впорхнул белоснежный маленький голубок. Видать, это был сыночек или дочка этой милой птичьей пары. Я не мог оторвать свой взгляд от этого зрелища. На мои глаза навернулись слезы. Наверное, это Филипок прилетел ко мне со своей Анютой и их маленьким ребеночком, чтобы попрощаться и потом вернуться в свою птичью жизнь. Время шло своим чередом. Жизнь на Земле продолжалась…